Дети Мертвого Леса - стр. 10

Хёнрир пришел далеко за полночь. Долго стоял на пороге, замерев, словно размышляя, а не сбежать ли назад. Эрлин не торопила, не пыталась подойти сама.

И сразу видно, что никаких песен у костра он со своими людьми не пел, и не пил, и…

Он облизал губы.

Взъерошенный, напряженный, круги под глазами.

– Мне не стоило приезжать, да? – осторожно спросила Эрлин.

Он тяжело выдохнул, зажмурился, покачал головой.

– Я очень рад тебе.

Безумно искренне. «Ты мне очень нужна».

Она встала, сделала шаг.

Он подошел сам, обнял, прижал ее к себе.

Она слышала, как отчаянно колотится его сердце. Как он почти перестал дышать, пытаясь справиться. Каким нестерпимым огнем вспыхнули его щиты… до боли, что чувствовала даже она. Хёнрир из последних сил пытался отгородиться от Леса, который жаждал крови и удовольствий, который готов был разом сорвать с Эрлин все… и ее саму разорвать на части. Стоит хоть немного забыться – и конец.

Он сжал зубы до хруста.

Потом вдруг резко оттолкнул ее, едва не отскочил в сторону… отошел. Отвернулся, оперся ладонями о тяжелый дубовый стол, навалившись… и вдох-выдох… тяжело дышал, зажмурившись.

– Прости, – сказал хрипло. – Я очень скучал по тебе. Я очень люблю тебя, Эрлин. Но сейчас… не могу, – он выпрямился, стараясь даже не смотреть на нее. – Ты ужинала? Нет? Давай я сейчас найду что-нибудь, мы посидим… Ты расскажешь мне, как там дела, как Бьярни, как ты сама. Хорошо?

Почти отчаянье.

Отвлечься. Поговорить.

Он ушел куда-то, потом вернулся, принес хлеба, немного холодного мяса и сыра, пару яблок. И кувшинчик ягодного морса заодно, вина Хёнрир давно не пил.

Поставил на стол.

Сам порезал, разложил все… ему нужно было немного времени… и только потом снова посмотрел на Эрлин. Неуверенно улыбнулся.

– Прости.

Они сидели, говорили… это было хорошо, но… Так хотелось большего. То есть, конечно, и разговоров тоже, ей так многое хотелось рассказать, так о многом спросить у него. И все же, невозможность сделать шаг ближе – тянула и не давала покоя.

И даже сделав этот шаг…

Потом, до утра, они лежали в постели. Обнявшись. Тихо разговаривая. Эрлин даже пошевелиться боялась, потому, что случайно, чуть забывшись, она прижалась теснее, проведя ладошкой по его груди… и он так напрягся, мгновенно, все мышцы напряглись. Огнем обожгли щиты, резко вскинувшись. Лес учуял ее и Хёнриру стоило огромных усилий заставить Лес замолчать, загнать его подальше.

Осторожно.

Потом…

Еще немного, Хёнрир вернется домой, и там все будет проще. Как было… когда ему еще хватало сил обнять и поцеловать ее, не боясь сорваться. Сейчас Лес получит свое, насытится, его голод уляжется до поры и не будет с такой силой давить. А пока, когда Лес чувствует, что его добыча так близка, что вот-вот прольется кровь – сопротивляться ему почти невозможно. Кровь так кружит голову.

Еще немного. Ее муж вернется домой… Все будет как прежде.

И вот, лежа рядом, уткнувшись носом куда-то ему в подмышку, обняв, прижавшись… Эрлин не могла не думать, сколько времени у них еще осталось, прежде, чем Лес заберет его полностью. Прежде, чем сопротивляться будет совсем невозможно. Год? Два? Несколько месяцев?

Они так и не смогли уснуть.

Хёнрир встал перед рассветом, оделся и ушел куда-то к крепости. У него там переговоры… и ждет какой-то комендант. Хёнрир требует сдать крепость, а комендант стреляет в него из арбалета. Пока еще ни разу не попал.