Дети лагерей смерти. Рожденные выжить - стр. 27
Когда в сентябре 1942 года снова начались депортации, перекрытие подтвердило свою незаменимость. Грохот подъезжающих грузовиков и топот солдатских сапог сопровождались громкой суетой среди евреев. Солдаты всегда забирали с собой кого-то из соседей. Каждый раз семья Абрамчик пряталась в свой тайник, и все пытались заткнуть уши, чтобы не слышать отчаянных криков женщин и садистского смеха нацистов. «Нацисты врывались в дом и приказывали всем выходить на улицу. Там они отбирали 50–60 человек и увозили в автобусах. И так каждый раз», – говорит Сала. Семье Абрамчик оставалось лишь молчаливо провожать своих друзей, которые больше не вернутся.
Никто не знал, что происходит, когда автобусы с людьми покидают пределы гетто. Евреев держали в неведении до последнего, а выбор в итоге был лишь один – умереть от пули или в газовой камере Хелмно. В трещинах кузовов машин, возвращавшихся с востока, были спрятаны записки, намекающие на ужасы, которые творились в лагере, и предостережения не садиться в поезда. Одежду и личные вещи узников концлагеря возвращали в гетто для переработки на нужды фронта, на некоторых вещах сохранялись имена погибших. И тогда все больше евреев поверили в реальность всех слухов о «сковороде», бытующих в Лодзи.
Румковский боялся расправы нацистов, которая может последовать за отказом поставлять необходимое количество людей в лагеря. Он старательно пытался убедить жителей гетто, что в лагерях всем разрешают оставаться с семьями. Комиссариат Румковского распространял слухи о том, что люди там так же работают на нужды фронта, а условия даже лучше, чем в Лодзи. А машины тем временем возвращались снова и снова, но ни слова от депортированных не поступало. В конце концов, Румковский перестал притворяться.
Его план провалился. Он создал модель рабочего лагеря, открыл школы, госпитали и пожарную службу, даже проводил обряды бракосочетания, но авторитет Румковского падал. Его подрывало не только то, что в неизвестном направлении увозили тысячи евреев, но и то, что немцы целенаправленно задерживали поставки еды, хотя трудились евреи исправно.
Нацисты разорвали свой договор о депортациях и пошли дальше: они запросили еще больше. Но за этим последовало нечто невероятное по своей жестокости – немцы затребовали передать им всех детей до 10 лет и взрослых за 65, что составляло по 3 000 человек в течение 8 дней.
Укрытие спасло семью Рахель 5 сентября 1942 года, когда после 5 вечера начался Большой комендантский час. За ту неделю увезли более 20 000 евреев.
Румковский, днями напролет упрашивающий руководство отменить запрос или хотя бы снизить квоту, славящийся своей любовью к детям, наконец принял факт, что не сможет исключить нацистов из своего плана. Этот «сломленный еврей» собрал свой народ на пожарной станции за день до массовой депортации. Румковский вышел к людям, тяжело вдохнул сырой осенний воздух и объявил людям: «Большое горе настигло наше гетто. Они просят отдать самое дорогое, что у нас есть – стариков и детей. Я и не думал, что сам понесу жертву на этот алтарь. Я должен протянуть к вам руки и умолять вас: братья и сестры, отдайте их мне. Отцы и матери, отдайте мне своих детей!»
Сквозь крики и причитания пробивался его голос – Румковский говорил, что ему удалось добиться снижения общего числа с 24 000 до 13 000 человек, не забирать детей старше 10 лет. Он сообщил, что договорился забирать больных, «чтобы спасти здоровых». Если евреи организуют сопротивление, то обязательно последует жестокое возмездие.