Дети капитана Гранина. Нерпа моя глупая (сборник) - стр. 26
На следующее утро ровно в десять Гранин поинтересовался, что она ела на завтрак, тепло ли оделась и не забыла ли зонт. Жизнь вернулась в уже привычное русло.
В окно машины постучали. Зоя испуганно оглянулась, натянула на себя футболку и пригладила растрепавшиеся волосы.
– Леш, это полиция!
Гранин застегивал рубашку и пытался натянуть китель.
– Плохо, что полиция, сейчас придется удостоверение показывать…
Если бы Зоя сама не испугалась и не смутилась, она бы точно разозлилась только от одного вида своего любовника. Его краснощекое лицо покрылось еще большим румянцем, на лбу выступили капельки пота. Впрочем, пот мог появиться и по другим причинам – только что они с Зоей занимались любовью. Ее небольшая машина совсем не была приспособлена для подобных упражнений – в ней было тесно, неудобно, и Зоя так и не поняла, получает ли она удовольствие от подобных встреч. Но раз за разом это повторялось, и теперь уже, когда Гранин звонил ей и говорил, что какое-то время будет в том или ином районе, она бросала работу и ехала к нему. «Господи, будто бы нам по двадцать лет!» – восклицала она про себя, но в душе где-то ныла обида. Да, у них нет времени на рестораны, кино, прогулки и жаркие ночи, но час-другой для встречи у нее дома, в нормальной обстановке, не боясь себе сломать шею и быть застуканными любопытными гражданами, – почему даже этого они не имеют?!
Наконец Гранин привел себя в порядок и вылез из машины. Он о чем-то долго говорил с полицейскими, они, в свою очередь, что-то доказывали ему, указывая жезлом на машину, в которой сидела испуганная и смущенная Зоя. «Ну что они прицепились к нам?! Здесь же никого нет, никому мы не мешаем!» – Зоя уже приготовилась вылезти из машины и со свойственной ей решительностью отстоять свое право на личную жизнь, но в это время Гранин как-то вяло махнул рукой и направился к машине. Извиняющимся голосом он спросил:
– Зоенька, у тебя деньги есть? Ну, какие-нибудь?
Зоя вытащила из сумки несколько тысяч.
– Думаю, что пары хватит за глаза. На обед ребятам. – Гранин забрал деньги и удалился к полицейским.
Через пять минут Зоя и Гранин остались одни.
– Зоя, я тебе деньги отдам. У меня были, но велели зайти за продуктами. Сама понимаешь…
Зоя промолчала – она уже все знала про жизнь Гранина. Более того, ей казалось, что она сама живет в этом полусумасшедшем доме. Жена Гранину звонила каждый час – немногим реже, чем сам Гранин звонил Зое. Она что-то спрашивала, а Алексей Александрович бодрым тоном рапортовал. Потом жена замолкала. Зоя про себя усмехалась – и так было понятно, что жена прислушивается к звукам, которые окружают ее мужа. Потом в телефоне, видимо, говорили что-то интимное, потому что Гранин, кося глазом, отвечал: «Я тоже. И я. Да, конечно. Мне не очень удобно. Да, целую, конечно, целую». Впервые это услышав, Зоя рассвирепела, но у Гранина был такой бедный, не жалкий, а бедный вид, что она махнула рукой:
– Леш, делай, как считаешь нужным!
Зоя поняла, что если она хочет видеть Гранина, то должна смириться и с этим. А видеть она его хотела. И слышать хотела. И посидеть с ним в машине, в его объятиях, даже не целуясь, а просто вдыхая запах его одеколона, ощущать чуть колючую шею, где остались недобритые волоски, – всего этого очень хотелось. Все это было ей очень нужно.