Дети грядущей ночи - стр. 27
Длинные руки, резкий, отработанный на мешке с песком хук делали чудеса, осаживая не желающих отдавать проигранное каторжан, дерзких вымогателей, коими была полна вся прикордонная зона. Ох, и огорчались рьяные деревенские бычки, всегда готовые продемонстрировать молодецкую удаль.
С течением времени слава бойца, не уступающего ничьему авторитету, побежала впереди, и вступать в прямой конфликт Сергею и прилипшему к нему намертво Яшке приходилось все реже и реже.
Тренировки не были заброшены лишь благодаря Стасю, который любил говаривать, что если не совершенствоваться в чем-то, то и вся затея не стоила выеденного яйца.
Выдернул из воспоминаний азартно тараторивший язык Яшки. Сквозь шелуху обычного для человека восточных кровей трепа, ухо Сергея выловило пару значимых фраз: «… подготовка должна быть серьезной и тяжкой, но выхлоп будет таким, что и вам, Сережа, и вашим внукам хватит до их старости, и еще чуть останется».
– Начало знакомое. Что-то подобное я слышал, когда пришлось топить целую лодку с парфюмом и бритвами «Золинген».
– Форс-мажор, бывает. Мы ж не на таможню груз везли? Зато не присели лет на парочку. Свобода – чертовски дорогая вещь!
– Это ты, Исааков сын, верно заметил. Единственное, пожалуй, за что я готов платить не торгуясь, – почесал бритый наголо затылок Сергей. Яшка радостно встрепенулся, такой жест напарника обычно означал, что тема ему интересна, и, скорее всего он в нее впряжется.
– И что твой кагал? Зачем ему динамит? – Сергей рассеянно, как бы мельком, глянул в отражение огромных окон гостиницы «Бристоль». Все было нормально, сзади никаких подозрительных субъектов не наблюдалось.
– Так это не наше дело. Главное, что платят сразу, по факту. Не бумажками, ну, вы в курсе, как я к ним отношусь, а «рыжиками», которые не гниют и не обесцениваются. Пусть Всевышний пошлет здоровья нашему императору, выпустившему для нас, умных людей, эти прекрасные золотые червончики!
– Сумма сделки?
– Сколько сможем поднять, все наше!
– И взрывчатку, я так понимаю, мы добудем в бою? – за язвительными интонациями Сергей попытался скрыть бурно закипевшие в голове мысли.
Деньги были крайне нужны, и не просто, чтобы жить – самому можно и на хлебе с водой перебиться, – надо было дать на лапу виленскому следователю, который держал Стася в Браславском каземате по делу о поджоге усадьбы Лозовских. Поджоге, к сожалению, отягощенном… Вашкевич привычно поставил мысленный блок «об этом я не думаю».
Огромные, выкованные еще при царице Екатерине, ворота не скрипели, а натужно выли. Стась подумал, что, наверное, так будут выть трубы апокалипсиса, когда отвечать придется всем. Что ж, пока приветствие тюремных врат предназначается персонально для него.
Двое хмурых надзирателей с медными свистками, болтающимися на цепочке у нагрудного кармана, позевывая, привычно извлекли из рыдвана обмякшего Стася. Задрали его закованные руки к небу, как оказалось, тоже испохабленному железной сеткой, и повлекли внутрь, во чрево человеческих мук и страданий, точно черные муравьи, тянущие гусеницу в свои подземные кладовые.
Сырые коридорчики с решетками, полумрак, лязг ключей, скрип ржавого, давно не смазанного железа – и запах: так воняет казенщина – смесь перепрелой капусты с «шлейфом» керосина и фекалий. Первые впечатления дернули по нервам, но Стась внутренне улыбнулся: испытание должно было быть «то, что надо».