Дети Галактики - стр. 29
– Конечно! – писатель широко улыбнулся. – А пока они тут осматриваются, мы с вами побеседуем. Очень меня интересует, как наши выпускники? Сколько их тут у вас – пятеро, шестеро?
– Семеро. – Дима улыбнулся. – Ещё девять человек учатся в разных ВУЗах на космических специальностях, а трое уже работают во Внеземелье. Пойдёмте в вожатскую, я всё вам расскажу.
И шагнул в сторону, пропуская гостя в проём люка.
– А как остальные ваши мушкетёры? – спросил Крапивин.
– Почему мушкетёры? – удивился Дима. Они с Командором устроились в одной из четырёх кают-компаний станции. – Их же четверо было, а мы тогда приехали… постойте… да, ввосьмером!
По случаю середины учебного дня в «вожатской» (так здесь прозвали малую кают-компанию, предназначенную для педагогического состава) было пусто, только в дальнем углу Светлана, куратор младшей «юниорской» группы корпела над графиками мероприятий. Диме же, как и его подопечным из учебной группы «4-А», предоставили по случаю визита каравелловцев однодневный выходной.
– Дело не в количестве. – писатель улыбнулся. – И даже не в фехтовании, хотя ваш Шарль вместе с Алексеем изрядно нас тогда впечатлили. Мы ведь до тех пор занимались исключительно со спортивными шпагами и рапирами, а после того вашего визита заказали макеты старинных шпаг и палашей их стеклотекстолита – тяжёлые, не такие гибкие, с совсем другой динамикой. Считайте, заново пришлось учиться!
Дима кивнул. Пристрастие Алексея Монахова, как и погибшего Шарля к фехтованию было общеизвестно – недаром именно Лёшка основал «сайберфайтинг», новый вид спорта, весьма популярный во Внеземелье. Кстати, сделал он заметку, надо будет сводить гостей в тренировочный зал и дать возможность вволю покувыркаться в невесомости и помахать светящимися пластиковыми палками…
– Понимаете… – продолжал гость, – когда вы во второй раз приехали к нам в Свердловск, а потом наши ребята поступили в «юниорскую программу Проекта – кто-то пошутил, что многие мечтают попасть туда, как д'Артаньян мечтал поступить в королевские мушкетёры. Ну и пошло – даже рекомендательные письма писали, шуточные, как отец гасконца написал де Тревилю.
– А потом письмо забрал у гасконца граф Рошфор. – Дима кивнул. – Я имел дело кое с кем из каравелловцев – например, с Серёжкой Лестевым. Он был с нами на «Заре» в Поясе Астероидов, а после около полугода занимался здесь, на «Звёздном». Это был первый набор на станцию, и я тогда только-только приступил к своим обязанностям…
«Звёздным» или «дружиной «Звёздная» прозвали станцию «Артек-Орбита», официально считавшейся одним из подразделений главного пионерского лагеря страны.
– Между прочим, Серёжа, когда писал о ваших приключениях в Поясе, благодарил за камушек, который я ему – дал. – сказал Командор. – Уверяет, что он приносит удачу, и только из-за него он не сплоховал в стычке с японцами.
Дима пожал плечами.
– Мне он об этом не рассказывал – ни тогда, на «Заре», ни здесь, на «Звёздном». А что за камешек?
– Сувенир от Алексея Монахова. Он тогда подарил мне два камешка – один он отколол от каменной глыбы на поверхности Луны, а другой он выковырял из щели в панцире подстреленного олгой-хорхоя. Говорил – раз сами электрические червяки явились из другой звёздной системы, то и камешек оттуда. Кусочек Луны я сохранил, а этот, «звёздный» отдал Серёжке, когда тот уезжал в Москву, в юниорский Центр Подготовки. Сказал – пусть камешек всё время напоминает ему о звёздах, и тогда он и сам наверняка туда попадёт.