Дети Духов. Часть 1 - стр. 5
– Моя Ночка, ты всё слышала, ты знаешь, что делать?! – шептала Ярка.
В ответ, преданная немая убийца не вымолвила не звука, и в темноте нельзя было разглядеть, кивнула она или нет. Это всё и ненужно, женские тела переплелись, с помощью ласк и близости поделившись между собой и мыслями и чувствами и клятвой служанки, верно исполнить всё что приказала госпожа.
Здесь, на шумной и весёлой в это время года, Скоморошьей улице, эти самые скоморохи пережидали долгую Салавскую зиму. С наступлением весны они разбредутся по всему государству, будут заезжать в города и веси, давать там представления, зарабатывая своим искусством на хлеб. А пока веселят и радуют простой люд стольного Слава, давая представления в крытых амбарах Скоморошьей улицы. Сюда приходят и из дворцов, нанимая целые ватаги для пиров и праздников. А есть и те, кто за ради телесного удовольствия, скоморохи и шутихи на такое горазды, что многим и сказать-то неудобно. Но то дорого и не на всякого любителя.
Впрочем, Мир не за этим сюда переодетым да без охраны явился. Он и правда, как и сказал, хранил верность своей, так называемой, супруге. Он ведь дал слово, а слово своё Государь, и прежний Великий князь Лоцка, Ценска, Валея и Гляцка, ценил и просто так им не кидался, это все знали. Не раз битые, паки и двоебожники, подтвердить могут. Да и, кроме того, понимал, что теперь плодить лишних наследников на престол Салавии, когда наконец страна избавилась от княжеской раздробленности, не стоит. Тем более тут ещё и Государи не очень-то и законные. А законные отпрыски малолетние спрятаны в захолустье каком-то.
Потому и не рисковал, мало ли, что у этих жёнок на уме. А то и подскажет кто, найдутся доброхоты, ещё не отвыкли, хотят власти независимой. Дай каждой по княжеству и всё, здравствуй удельная Салавия. Но это с другими, а с Яркой?! – «Уж с ней-то эту проблему как ни то решили бы… Эх!» – столько лет воздержания сделали его мечтателем похлеще сказителя какого – «Ярку хоть эта Ночка ублажает, а мне что? Мужа какого себе найти, как некоторые любители этого дела? Бр-р-р…» – его передёрнуло – «Нет-уж, лучше сам как-нибудь…» – Мир даже со скуки играть на домре научился, не всё ж во всяких турнирах и боях изводить себя – «И не хуже поганки!» – Государыня любила слушать как та играет, на взгляд Мира, так слишком грустно, но убийца делала это только для неё. А вот Мир не стеснялся, к тому же, в отличии от немой, ещё и пел, и даже собственные баллады иной раз сочинял, и голос говорят неплохой – «Ну это придворные прихвостни привирают уже небось…»
С такими мыслями он и бродил от амбара к амбару, заглядывая внутрь, а то и просто останавливаясь на улице, если представление прямо так, на холоде происходило.
Скоморохи, абсолютно лысые, безбородые и вообще чисто выбритые по всему телу. Полностью раздетые и размалёванные яркими, разных цветов и размеров, фигурами, а то и целыми картинами, изображающими духов и наслаивающимися друг на друга. Да так, что не кусочка обнажённой кожи не видать. Не губ, не ногтей, ни чего ещё, лишь глаза выделяются белками, да белые же зубы весёлыми улыбками, иные шутихи язык красный показывают, дразнятся. Многие к тому же с приделанными уродливыми носами, рогами, хвостами. А у тех, что мужицкого полу, так обязательно какая вздыбленная уродливая фигура натуральный срам спереди прикрывает, или пакля бородой висит – «И как тут найти того самого?!» – не лица не фигуры не понять. Да ещё молодые шутихи отвлекают, взор так и цепляется за их прыгающие груди и плавные женские обводы, переливающиеся в игривых, возбуждающих естество, плясках – «Прям как Ярка. Только эти веселее гораздо, и знаки духов у них не настоящие, к тому ж безволосые все…»