Дети блокады - стр. 19

– Зажгите свет! – попросила Галя.

Опять Витьке пришлось шарить по стене в поисках выключателя.

Вспыхнул тусклый, вполнакала, свет. Все сидели с напряженными, испуганными лицами.

– Алексеевна, вы спите? – прозвучал в коридоре голос соседки – учительницы географии Клавдии Петровны.

– Нет, заходите!

– Одной страшно. Что это? Может, бомбят? – заговорила учительница, плотно кутаясь в одеяло.

Теперь на улице отчетливо слышались уже знакомые далекие глухие разрывы зенитных снарядов.

– Ма, я схожу гляну? – попросил Витька.

– Сиди дома. Что ты узнаешь? Все попрятались.

Одновременно с раскатом следующего взрыва погас свет.

– Всё, выключили, – тихо сказала учительница.

– Кто – свои или немцы? – с раздражением от усталости спросила Анна.

Ей никто не ответил.

Анна работала хирургической сестрой в госпитале на Суворовском проспекте. Под Ленинградом шли тяжелые бои, и медперсонал не знал передышки. В коридорах перед операционными плотно стояли каталки с ранеными, ожидая своей очереди. А сегодня, впервые за целый месяц, Анна приехала домой, в изнеможении села к столу и попросила чего-нибудь поесть. Пока мать хлопотала у плиты, Анна положила голову на руки и заснула. Ее пытались разбудить, но сквозь сон она сказала, что есть не будет. Мать с сестрой Ольгой перетащили ее на кровать, сняли с нее плащ, под которым оказался белый халат, весь забрызганный кровью. К семи часам утра ей нужно было вернуться в госпиталь.

Витя в темноте тихо сгреб вещички и осторожно шмыгнул из комнаты, захватив самодельный электрический фонарик. Прыгая через ступеньки, он в считаные минуты оказался перед дверью чердака, которая теперь не запиралась в связи с приказом о круглосуточном дежурстве во время воздушных тревог. Но в школе дежурить было некому, и мальчик не сомневался, что на крыше сейчас никого нет. Да и в соседних домах, ребята убедились, этот приказ пока выполнялся не очень строго, потому что до сих пор город не бомбили.

Маневрируя между балками, он в три прыжка оказался перед слуховым окном. Еще мгновение – и, гулко топая по железу, поднялся к одной из громадных кирпичных труб.

Первая бомбардировка города продолжалась. Множество прожекторных лучей метались по темному звездному небу, густо усеянному шапками белесоватых облаков зенитных разрывов. В том месте, где лучи скрещивались и замирали, сначала вспыхивал огненный шар, а затем раздавался треск. Витя сориентировался: это в районе Пяти углов или чуть ближе к Проспекту 25 Октября[12]. В том же направлении, скорее всего на Лиговке, с земли поднимались всполохи пожара.

Витя решил забраться на трубу, чтобы точно определить, где пожар. Но, повернувшись к трубе, увидел, как через дорогу, на Боровой, с крыши одного из домов в сторону фабрики имени Анисимова часто мигает яркий свет фонаря. От неожиданности у него дух захватило. Мальчик пожалел, что под напором старших избавился от рогатки. Конечно, он не мог ею причинить вреда диверсанту, но напугать было можно. От обиды он едва не заплакал.

Постепенно гасли прожектора и прекращалась канонада зенитных орудий. На крыше нечего было больше делать.

Утром, чуть свет, Виктор обежал своих друзей. Собрались, как всегда, около прачечной.

– Ну что, ночью сидели по домам и дрожали от страха? – с вызовом оглядел он свою компанию.