Десятое декабря (сборник) - стр. 2
Так что забить на местных мальчишек. И вдвойне забить на Мэтта Дрея, у которого самый большой рот в округе. Поцеловать его вчера вечером на собрании болельщиков было все равно что поцеловать подземный переход. Жуть! Целоваться с Мэттом – типа на тебя наваливается корова в свитере, которая не знает ответа «нет», и его громадная коровья голова накачана химией, отчего у Мэтта пропадают последние остатки здравого смысла, которого прежде он вовсе не был лишен.
Ей нравилось, что она сама себе голова. Ее тело, ее ум принадлежат ей. Ее мысли, ее карьера, ее будущее.
Ей это нравилось.
Пусть же оно так и будет.
Мы можем немного перекусить.
Un petit repas[6].
Она была особенной? Считала себя особенной? Ах, черт, она не знала. В мировой истории многие были особеннее. Хелен Келлер была феноменальная; мать Тереза была удивительная; миссис Рузвельт была вполне себе ничего, даже несмотря на мужа-инвалида, к тому же она была лесбиянкой с большими старыми зубами еще в те стародавние времена, когда никто и слыхом не слыхивал слов «лесбиянка» и «первая леди». Она, Алисон, была далеко не в той весовой категории, в которой выступали эти дамы. По крайней мере, пока.
Она еще так много не знала! Например, как заменить масло в машине. Или хотя бы проверить его уровень. Как открыть капот. Как испечь брауни. Так неловко быть девушкой и все такое. А что такое ипотека? Ее получают с домом? А когда кормишь грудью, нужно типа выжимать из нее молоко?
Черт побери. Что это за хилая фигура видна через окно в гостиной – бежит рысцой по Глэдстонг-драйв? Кайл Бут – самый бледный мальчишка на земле? Все еще одет в спортивную форму?
Бедняга. Он похож на скелет с прической из восьмидесятых. Его беговые трусы, похоже, времен «Ангелов Чарли» или quoi?[7] Как у него получается так хорошо бегать, когда на теле, похоже, буквально нет мускулов? Каждый день он бежал домой вот так – раздетый по пояс с рюкзаком на спине, а потом нажимал кнопку на пульте от дверей соседнего с их дома и, не тормозя, вбегал в гараж.
Приходилось чуть ли не восхищаться несчастным обалдуем.
Они, маленькие латиносы, выросли вместе, в общей песочнице вниз по речке. Разве они не заходили вместе в воду пописать или для прочих глупостей? Она надеялась, что это никогда не всплывет. Потому что с точки зрения дружбы Кайл опустился практически до уровня Федди Славко, который ходил, откинувшись назад, и постоянно выковыривал что-нибудь из зубов, а достав, нарекал это греческим именем и тут же совал обратно в рот. Мама и папа Кайла ни фига ему не разрешали. Если в кино на уроке «Мировой культуры» показывали голые сиськи, он должен был звонить домой. Все, что ему давали на завтрак в школе, было подписано.
Pas de bourrée[8].
И реверанс.
«Чиз Дудлз»[9] низкого качества в старомодном пластиковом контейнере.
Спасибо, мама, спасибо, папа. Еда просто высший класс.
Потрясти пластиковый контейнер, словно промываешь золото, потом предложить воображаемому сборищу несчастных.
Ешьте на здоровье. Могу ли я вам еще чем-нибудь помочь?
Ты уже и без того достаточно сделала, Элисон, снизойдя до разговора с нами.
Но это же неправда! Неужели вы не понимаете: все люди заслуживают уважения? Каждый из нас – радуга.
Да ладно? А ты посмотри на эту большую открытую язву на моем бедном сморщенном боку.