Десять Слов о Промысле - стр. 5

Прямого цитирования (и уж тем более называния имен) своих предшественников среди церковных авторов (святых отцов и церковных писателей) блж. Феодорит, как и во многих других своих произведениях, избегает. Впрочем, прослеживаются схожие места и идейные параллели, что и неудивительно в силу единства церковно-богословской традиции, к которой принадлежал Кирский архипастырь. Указания на параллельные места можно найти у Т. Халтона в его издании, немало из этих ссылок мы использовали в нашем издании.

Блж. Феодорит прекрасно знал античную литературу, но в «Словах о Промысле» есть лишь две прямые ссылки на языческих авторов, а именно на известного врача Галена[28].

Кем же были эти противники Промысла, к которым адресует свои проповеди блж. Феодорит? «Против упорных и слепотствующих язычников и колеблющихся христиан»[29] было написано данное произведение, как отвечает на этот вопрос Н.Н. Глубоковский. При этом отметим, что сомнения в Промысле, как можно с большой долей уверенности предположить, бытовали в двух сферах: назовем их условно общекосмологической и социально-нравственной. Относительно первой сферы взгляды заключались либо в полном отрицании Промысла (например, философами-атомистами – эпикурейцами), либо в его ограниченном принятии (например, философами-аристотеликами). В данном случае сомнения в Промысле или отказ от него имели под собой значительную философскую подоплеку и, скорее всего, могли разделяться не подлинным христианским сознанием, но отдельными «колеблющимися» представителями тогдашней интеллигенции. Более распространенной, а потому и более опасной для церковного сознания сферой сомнений в Промысле была социально-нравственная. Такого рода сомнения могли затрагивать и немалое число христиан, притом не только образованных, но и всякого сословия, и коренились они в отрицательных явлениях общественной жизни (рабство, социальное неравенство и угнетение) и нравственной (благоденствие грешников и нравственно недостойных людей и страдание людей праведных и порядочных), которые видел каждый человек. Блж. Феодорит, так сказать, усугубляет и прямо соединяет две последних темы (благоденствие грешников и страдание людей праведных) и рассматривает вариант сочетания праведности в рабстве с неправедным над нею господством, что для здравого рассудка является верхом несправедливости. Понятно, что в эпоху поздней Римской империи, в которую жил Феодорит, с ее узаконенным рабством, пусть даже и несколько смягченным христианством, такие рассуждения блж. Феодорита могли оказаться довольно рискованными и понравиться далеко не всем (памятна была судьба свт. Иоанна Златоуста, подчас беспощадно критиковавшего в своих проповедях богатство и роскошь константинопольских обитателей и превозносившего бедность). Против общекосмологических сомнений блж. Феодорит находит (или заимствует у предшествующей традиции) целый ряд естественно-научных и философских аргументов, доказывающих, что мир не только сотворен, но и управляется Богом, а социально-нравственные сомнения подвергает убедительному нравственно-богословскому исследованию (настолько глубокому, насколько это позволяет жанр проповеди), предназначенному в основном для тех, кто хотя бы предварительно принял христианское учение. В этом своем исследовании блж. Феодорит опирается в основном на жизненные примеры из Священной истории Ветхого и Нового Заветов.