Десять поцелуев, чтобы влюбиться - стр. 22
— Ты не будешь кричать, — схватил меня за талию и рванул на себя. — Не в твоих интересах, заучка. Или желаешь с мамочкой поругаться? Стенки, знаешь ли, тонкие. А дебаты у вас глобальные.
Вцепилась обеими руками в полотенце, стараясь удержать его на себе. А эта сволочь нагло пользуется!
— Пахнешь клубникой, — прошептал на ухо и укусил за мочку, так что тело прострелила какая-то сладкая судорога. Ноги подкосились. — Расслабься, тебе понравится, сладкая.
Руки его по-хозяйски легли на грудь, сжимая моих девочек. Даже сквозь полотенце были видны затвердевшие соски, вставшие торчком.
О, мой бог! Только не это!
Где-то тут и пришла в чувство. Вот же нахал! Как только совести хватает вести себя, словно он имеет право так трогать меня?
Ненавижу!
Пытаюсь его ударить между ног, но Сотня вовремя уклоняется.
— Маш! — раздался мамин крик из-за двери. — Маш, ты готова?
Чёрт побери!
— Отпусти, —процедила сквозь зубы. — Она же сейчас войдёт!
— Плевать, — откровенно издевается Сотников. У него явно там с мозгами какая-то проблема случилась, вся мыслительная активность сосредоточилась в члене.
Мажор проклятый!
— Маша! Нам уже пора! — надрывается маменька.
Вот же блин! Вляпалась по самые помидоры!
— Мам, я скоро! Дим, — умоляюще посмотрела на парня. — Ну пожалуйста. Будь человеком.
— Что вечером делаешь? — прикусил губу. — У меня вечеринка по случаю днюхи.
— Нет.
Подхватил за ногу, поднимая мою несчастную конечность в воздух, и вынуждая обвить его за пояс. Рука парня уже шарила там, где ещё никто до меня не дотрагивался.
Прямо там.
Сначала мимолётно порхая по внутренней стороне бедра, потом ныряя в мою девочку, уже мокрую для него. Умелыми движениями потирает клитор, смотря при этом мне прямо в глаза. Низ живота прострелила безбожно сладкая судорога и с моих губ сорвался тихий стон.
Наглеет. Движения становятся всё быстрее и ритмичнее, высекая из меня огненные искры.
Я должна это остановить. Должна!
—Ладно!
— Ладно, что? — тихо рассмеялся, не прекращая извращаться надо мной.
— Свободнаа…
Я почти на краю. Огонь затопил всё моё существо, мышцы напряглись, а удовольствие подступило к самому пику. Сейчас!
— Неправильный ответ, — чмокнул в губы и тут же отпустил. — Этим вечером ты у меня. Маме скажешь, что заниматься будем.
Стою, откровенно не понимая происходящего, привалившись спиной к комоду. Ноги дрожат, внутри всё горит и полыхает. Кажется, в словаре значение слова «неудовлетворение» сильно опустили.
Какой кошмар!
Я же едва не кончила у него на руках. Поцелуй украл. Теперь и на оргазм претендует.
Сволочь!
— Эй, заучка! — смерил откровенно голодным и одновременно насмешливым взглядом, от которого по телу поползли мурашки. — Я же не сказал, что мы будем заниматься уроками, уловила?
Больной придурок!
В сердцах кинула вслед Сотникову книгу, но он только рассмеялся и запрыгнул на подоконник. Книга с грохотом упала на пол.
Скалолаз недоделанный, да чтобы он навернулся как следует!
Ну и подумаешь, десятый этаж.
Все равно, что разобьётся к чертям собачьим.
Вот как мне теперь быть?
Я же не дурочка наивная, прекрасно догоняю, чего мажор добивается.
Да вот только что едва не добился, почти ничего и не сделав. Теперь же ему нужно получить полностью вожделенный приз.
Но нет, слишком хорошо знаю, как бывает больно потом. Доверить свое сердце, тело и душу кому-то вроде Димы – самое настоящее самоубийство. Проще спрыгнуть с самолёта без парашюта. И то боль окажется в миллиарды раз меньше.