Десант в Камелот. Книга первая. Углы Круглого Стола - стр. 31

– Да столбик пока, – признался тот. – А нет, проявляется наш волшебник. Стало быть, что?

– Стало быть, одной проблемой меньше, – несколько разочарованно пристукнул посохом Мерлин. – Если уж меня можете видеть в другом обличье, значит, и Владычице от вас не скрыться. Только и к этим её образам не прикасайтесь.

С Сергеем Мерлин продолжал персональные занятия, а на Николая у него времени не хватало. Потому сэры сами делились новыми знаниями друг с другом: один историей и положением дел в королевстве, второй пытался научить друга волшебным действиям. И шибко злился, так как Николай оказался крайне бестолковым учеником. Элементарного гвоздя не мог сотворить, не говоря уж о каких-то защитных заклятьях. Впрочем, сначала – гвоздь.

– Вот почему так-то? Склонность к волшебству имеется – сам великий Мерлин признал. Воображением тоже никто не обидел, а гвоздя в голове представить не может. Представляй, давай! – психовал Сергей.

– Да представляю я, – расстраивался Николай. – И даже команду «Пошёл!», как ты учишь, наставник, не забываю. Даже я целых два гвоздя предст… Стоп! Не в этом ли дело?

Надо чуть отвлечься по поводу разницы темпераментов у сэров. Тут, как говорится, сошлись две большие разницы. «Вода и камень, лёд и пламень». Сергей – холерик, Николай – меланхолик, из-за чего с ним много работали и мучились психологи. А как иначе, если, скажем, в обороне каждый из группы бойцов наблюдает за отведённым ему сектором, а меланхолик подсознательно считает, что соседи не всё видят, отвлекается вправо-влево и, в результате, пропускает шевеление в своей зоне обзора. Воображение играет злые шутки. Если умозрительно представить следующую ситуацию: курсант, например, рассчитывает вечерком сводить даму сердца Катерину в кино, увольнительная обещана старшиной. А в полдень тот же старшина сообщает, что один из наряда на кухне заболел и его нужно заменить. Заменой, естественно, становится любитель кино и Катерины, что и сообщается в форме приказа. Жертва отвечает по-уставному «Есть!» – куда деваться? Это поступок, узаконенный тем самым уставом. Но до него обязательно случилась реакция мозга, определённая именно темпераментом. Взять холерика – бурное и моментальное возбуждение и отнюдь не оптимистичное, типа «что за… гадство! Ещё разберусь, что там за больной выискался. И старшина – что, у него других нету на замену? И Катерина дуться будет…» Полный раздрай и гнев, в общем.

У сангвиника тоже возбуждение, но более позитивное. «Надо же, какие шутки у судьбы! Надо с Катериной созвониться, перенести встречу…» Флегматик – этот почти не возбудился: «Подумаешь, на то и служба, всяко бывает, Катерина поймёт, небось знала, с кем дружить». Меланхолик – особая статья, у него очередная обида на судьбу, на невезение, шок и транс. Только при этом он начинает тут же просчитывает варианты дальнейшего поведения своего и Катерины, начиная с самого ужасного – полного прекращения отношений. А что, она и права будет: договорились, а он небось сам напросился в наряд. Или поймёт, что он ни при чём… И что делать?

Эту свою «меланхолическую» особенность Николай знал прекрасно – не зря проводил время с психологами, да и сам много чего думал. Научился при таких отрицательных ситуациях подавлять всякие стрессы и обиды, а вот вариативность в рассуждениях осталась. Если сказано ему, чтобы представил гвоздь, то с какой радости мозг представляет два гвоздя, а? Или ящик гвоздей? А что будет, если и вовсе не представлять, а просто приказать появиться новому, такому же, как лежит уже?