Дерзкий - стр. 20
Короче говоря, я не осознавал ситуацию.
Сначала.
Парень, мелкий, с непонятной длинной челкой и огромными очками, похожий на няшного анимешного героя, по которым с какого-то хрена прутся девчонки, попадался на моем пути постоянно.
Вроде как случайно, а все равно притягивалось.
В первый раз прямо на крыльце универа, когда очки свои посеял. Я поднял и протянул ему.
А он… Черт, он так глянул на меня из-под этой своей косой челки, губы сжал… Я даже слегка растерялся почему-то. Смотрел на него, пристально, непонятно зачем. Кожа белая, ровная… Не бреется? Брови темные, вразлет. Черты лица тонкие. Глаза огромные, синие. Смотрят с подозрением и напряжением, странным очень.
Кратковременный ступор прекратился только, когда парень напялил на себя свои уродские очки.
Словно морок спал.
Я в тот момент даже анализировать ничего не собирался. Так… Просто встряхнулся, сморгнул непонятный интерес к мелкому полурослику и пошел по своим делам.
Но парень, несмотря на то, что старался изо всех сил не отсвечивать, это прям заметно было… Очень даже светился.
По крайней мере, если попадал в мое поле зрения, то я реально глаз оторвать не мог. И поначалу даже сам не замечал за собой такое дерьмо.
Ну, или если замечал, то списывал на банальный интерес, любопытство.
Потому что не каждый Костяна успокоит одним движением. Это, блин, умение и навык должны быть.
Костян, несмотря на свою тупую рожу, совсем не дурак. И в спорте не последний. Со мной, конечно, не потягается, но на своем уровне – вполне достойно. А его уровень куда выше среднего.
И вот его подловить на болевой…
Мне такое движение показывал знакомый отца, веселый и мирный дядька Вася, имеющий очень нестандартное прошлое, а сейчас работающий водителем и телохранителем у одного серьезного человека.
Дядька Вася говорил, что это – не борцовское, не спортивное. И даже не про бои без правил. Такому учат в других местах, куда не дай Бог попасть.
Ну и естественно же, что у меня, как только отследил приемчик знакомый, сразу возник вопрос и интерес. В этом вообще ничего удивительного. И странного.
Сам полурослик, при всей своей субтильности, оказался не промах, вызывал уважение позицией и каким-то внутренним… Достоинством, что ли…
Короче говоря, я заткнул опозоренного и обиженного Костяна, запретил трогать и цеплять мальчишку. Пусть живет.
А вечером того же дня, тискаясь на диване с Маринкой, я почему-то вспомнил, как полурослик целовался с той мелкой блондинкой, из-за которой и встрял в разборки с Костяном.
И как потом губы вытирал тыльной стороной ладони.
Красные, немного натертые…
Голову заволокло, опомнился уже, когда подмял пискнувшую от неожиданности Маринку под себя и полез к ней в трусы.
Замер, с недоумением разглядывая ее лицо, ее губы с размазанной помадой.
Провел пальцами по нежной коже, испачкался в краске.
И встал с дивана.
– Эй, ты чего? – удивленно спросила Маринка, не пытаясь встать и развратно разводя ноги. Красивые ноги, стройные. И белье у нее тоже было красивое. И трахалась она хорошо.
Но почему-то вызвала только раздражение.
– Ничего, – с досадой процедил ей, – говорил, чтоб губы этой хренью не мазала… Противно.
– Вадиииим… Ну сейчас сотру, иди сюда… – она еще круче изогнулась, я замедлился, оглядел ее с сомнением.
Маринка занималась художественной гимнастикой и умела себя подать.