Дерзкая и желанная - стр. 30
Глаза Оливии, дрогнув, открылись, и она тоже повернулась на бок, опершись на локоть.
– Как ты нашел это место?
Джеймс пожал плечами, изо всех сил стараясь не пялиться на округлости соблазнительно сжатых грудей.
– Просто случайно наткнулся.
– Спасибо, что показал мне.
Ах сколько всего еще он хотел бы ей показать! Сейчас, лежа здесь, в траве, казалось, что они одни на всем белом свете. Как легко было бы забыть, что она младшая сестра Хантфорда. И что через пару месяцев он уезжает в Египет. И что она заслуживает лучшей партии, чем он.
– Я рад, что тебе нравится, – отозвался он искренне. – Мы чуть не забыли про наш завтрак. Как и обещал, мы будем есть самые вкусные сладкие булочки во всей Англии. Идем, провожу тебя к столу.
– К столу?
Джеймс помог ей подняться и, подхватив с земли сумку, сказал:
– Прошу.
Он повел ее к большому плоскому камню, с которого открывался вид на склон. Оливия легко забралась на него и села, свесив ноги с края.
– Вид с твоего обеденного стола просто изумительный. – Она положила ладони на шершавый камень. – Мм, какой теплый. Мне даже захотелось вздремнуть на нем.
– Не сейчас. – Джеймс вытащил из кармана чистый носовой платок и разложил на нем вкусности из булочной и персики, которые порезал на дольки. Он догадался захватить и фляжку с чаем, но не было кружек и чай почти остыл.
– Пикник! – воскликнула Оливия.
– Пожалуй, да, хоть и примитивный. Ты должна все попробовать.
Оливия стянула перчатки и приступила к трапезе: попробовала булочку и от удовольствия даже прикрыла глаза, словно в экстазе, когда вонзила зубки в спелую мякоть персика и капелька сока скатилась по подбородку. Джеймс едва удержался, чтобы ее не слизнуть. Она засмеялась и стерла каплю тыльной стороной ладони, мило покраснев при этом.
Расправившись с едой, они молча сидели, подставив лица теплому ветерку, который заигрывал с волосами и одеждой. Наконец Оливия повернулась к нему – игривые морщинки вокруг глаз исчезли – и начала:
– По поводу нашего вчерашнего разговора… Ты был прав насчет меня.
Черт.
– Мне не следовало говорить так прямолинейно и резко, Оливия. Я просто был расстроен, что ты подвергла себя опасности.
Она покачала головой, и выбившиеся каштановые прядки закачались в такт.
– Одно из качеств, которыми я всегда в тебе восхищалась, – это умение сказать правду, ничего не утаивая. Уверена, ты не способен на обман.
Джеймс подумал о письме отца Оливии, которое оставил в своей комнате в гостинице, и натужно сглотнул.
– Я не имел права говорить…
– Это неважно. Ты заставил меня понять, что я в своей жизни не сделала ничего полезного. Пришло время это изменить.
Святые угодники. А вдруг она и вправду надумала уйти в монастырь?
– Как ты можешь такое говорить? Ты всегда была преданной сестрой. Ты единственный человек, кому Роуз доверяет, единственная, кто способен ее понять. И должен ли я напоминать, что без твоей помощи Хантфорд и Аннабелл могли никогда не помириться?
– Им самой судьбой предназначено быть вместе – с моей помощью или без нее.
– Суть в том, что у тебя доброе сердце и ты часто помогаешь родным и друзьям.
– Однако они требуют от меня все меньше и меньше. Я подумала, что должна распространить свои добрые дела за пределы круга родных и друзей, на тех, кому меньше повезло в жизни.