Держите огонь зажженным - стр. 15
Петр механически положил в чай с полстакана сахару. В Ираке чай не заваривают, а варят минут пять, поэтому он крепкий и горький – сахар просто необходим.
– Подумай, брат. Я вернулся с женой, и, как ты справедливо заметил утром, она – курдянка. Ты знаешь о враждебных взаимоотношениях игиловцев и курдов. Как это укладывается в твои конспирологические теории? Это первое. – Петр загнул палец и тут же еще один. – Второе – на кой ляд я стал бы тебе выдавать себя с головой, рассказывая, что воевал на стороне ИГИЛ, если бы на самом деле планировал в Багдаде осуществлять тайную миссию, возложенную на меня исламистами? – Он заговорил громче и увереннее, увидев сомнение на лице Басира. – Так вот. Учитывая все ранее изложенное, скажи, а тебе не приходило в голову, что в ИГИЛ я мог пойти вовсе не из-за вдруг вспыхнувшей во мне истовой религиозности? Какую бы подпольную организацию ты ни представлял, как я вижу ситуацию, цель у нас одна – сохранить целостный, обороноспособный Ирак. Я не говорю про Север страны. Курды – отрезанный ломоть. Они и в Сирии свое возьмут, и, может быть, в Иране… Речь идет о более серьезных вещах – существовании Ирака как государства. ИГИЛ – реальная и страшная сила.
– На курда ты вроде не похож, – у Басира шел интенсивный умственный процесс. Он спрятал пистолет за пояс и подцепил финик с блюда крепкими смуглыми пальцами. Пожевал задумчиво. – Хочешь сказать, ты мне нарочно выдал информацию о своем участии в ИГИЛ? Дескать, не я тебя разоблачил, а ты меня подталкивал к пониманию? Решил, раз я суннит, значит, одобрю твою сирийскую командировочку, потому и сболтнул. Хотел, чтобы я тебя еще больше зауважал? Ан нет!
Басир угадал. Про ИГИЛ Петр «сболтнул» в основном именно поэтому. Ему понравился вариант, который предлагал напарник. Такая версия могла стать компромиссом и выходом из ситуации. Главное, чтобы Басир сам себе все объяснил и поверил в это.
– Ну наконец у тебя наступило прояснение, да, подталкивал к пониманию, – выдохнул он, чувствуя себя так, словно только что вылез из ямы, за край которой цеплялся краешками пальцев, и даже поднялся на первую ступень высокой лестницы. Но не тут-то было…
– Тогда это тем более подтверждает мои подозрения. Ты – разведчик. Чей?
– Шайтан! – разозлился Петр. – Да что ты прицепился? Ну почему я обязательно должен быть разведчиком? Может, у меня совсем другие интересы, не разведывательного характера? А даже если бы являлся разведчиком, неужели признался бы в этом, как думаешь?
Басир покивал. Он выглядел удовлетворенным. Не ответами Кабира, а тем, как друг держится. Басир не сомневался, что имеет дело с разведкой. Но анализ ситуации привел его к выводу, что Кабир все же не турок – напарница-курдянка опровергала эту версию процентов на семьдесят. Их тандем противоречил бы здравому смыслу.
Он пригладил криво подстриженные саддамовские усы.
– Не разведчик, говоришь? Да, не каждый это заметит. Но с тобой три года бок о бок жил контрразведчик. Я слышал, как ты говорил с торговцем коврами по-персидски, с Зарой по-турецки. После возвращения из Сирии – твой арабский… Раньше я думал, что ты из центральных провинций Ирака, но теперь… Я убежден, ты из Сирии. Если не кадровый офицер, то агент сирийской военной разведки.
Петра заподозрили в работе на разведку Сирии, ведь он внедрялся в ИГИЛ именно там. «Неплохо, если Басир пока зацепится за версию «сирийской разведки». Надо ему подкинуть дровишек для размышлений», – прикинул Петр.