Держись, воин! Как понять и принять свою ужасную, прекрасную жизнь - стр. 23

Быть сестрой моей Сестры – это словно быть музейным смотрителем, задача которого и охранять, и показывать бесценное произведение искусства. Когда кто-то подходит поближе, чтобы посмотреть, я должна сделать так, чтобы он увидел. Должна сделать так, чтобы он обратил должное внимание. Чтобы понял ценность этого шедевра. Чтобы подошел с подобающим любопытством и почтением. Чтобы пришел в должное ВОСХИЩЕНИЕ.

Но когда я объяснила все это Крейгу, он заметил, что не музейные смотрители рассказывают нам об искусстве. Они нас раздражают.

Он сказал: «Джон все знает. Он знает ее. Готов принять ее. И он в восхищении».

«Я знаю», – ответила я.

Наслаждайся же своим шедевром, Джон. Ты заслуживаешь ее. Я по собственному опыту знаю, что с ней твоя жизнь будет наполнена радостью и волшебством. И множеством туфель!

Если вам посчастливилось быть чьим-то контактом «в экстренном случае» и вам позвонили, будьте тем, кем были всегда. Делайте то, что делали всегда. Именно поэтому подруга выбрала вас для этой роли. Ничего не бойтесь. Продолжайте действовать. Доверьтесь своим инстинктам. Поезжайте к ней. Не звоните, потому что она сама не знает, что ей нужно. Она узнает, когда вы приедете и сядете рядом. Не спрашивайте, что нужно сделать. Она не знает. Просто сделайте что-нибудь. Захватите с собой фильм – вдруг она не захочет разговаривать. А если она заговорит, не произносите ничего такого, что принизило бы или отвергло ее боль. Не говорите: «У всего есть своя причина», «Время лечит», «Господь посылает нам лишь то, с чем мы можем справиться». Все это говорят в тех случаях, когда не знают, что сказать. Даже если это правда, лучше такого не говорить, потому что осознать смысл этих слов можно лишь гораздо позже. Когда боль свежа, дайте человеку пережить ее. Не пытайтесь отвергнуть эту боль. Простите себя за то, что вам не дана такая сила. Горе и боль подобны радости и покою, это не то, чего мы должны лишать друг друга. Это священные чувства. Они – часть жизненного пути каждого человека. Мы можем лишь оградить человека от страха одиночества. Это единственный страх, который вы можете облегчить. Предложите близкому человеку свое внимание, свою любовь, себя саму. И тогда этот человек поймет: каким бы непроглядным ни казался мрак, он не одинок. И этого будет достаточно.

Горе невозможно исправить. Его нужно пережить – пережить сообща. И когда придет время, из этого горя что-то возродится. Испытав настоящее горе, мы становимся более глубокими, способными сочувствовать и сопереживать боли других людей. Мы знаем это. И через горе наших друзей мы лелеем в своих сердцах надежду, что в конце концов все будет хорошо. Но не говорим об этом нашим друзьям. Мы даем им возможность самим прийти к этой мысли. Надежда – это дверь, которую каждый должен открыть сам.

Сегодня мы с сестрой страдаем каждая по-своему. Она помогла исцелиться мне, как я помогла ей. Мы поддерживаем друг друга снова и снова, каждый день. Нам посчастливилось быть ранеными целителями. И это хорошо.

У сестры и Джона только что родился первенец. Он пришел в этот прекрасный мир.

Любовь всегда побеждает.

Чтение – это мой вдох, а сочинительство – мой выдох. Если я не буду читать и писать, то начну задыхаться и могу, как дикая кошка, наброситься на ближних, вцепиться человеку в глаза и вскарабкаться на голову, чтобы сделать хоть глоток воздуха. Вот почему муж поддерживает мою писательскую деятельность – ведь близкий человек именно он. Мы с Крейгом считаем, что у девушки должно быть место для вдоха и выдоха. Место, где можно спокойно и уверенно сказать правду.