Держись подальше - стр. 33

Кажется, я сижу, разглядывая велик, целых полчаса, потому что из хаотично скачущих мыслей меня вырывает вопрос Леры: 

— Ты полюбила розовый? 

— Что? — смотрю я на неё, она лукаво улыбается. — Нет, я по-прежнему его не выношу. 

— Даритель тебя совсем не знает, — смешно удручённо качает она головой, глядя на велик. 

— Не знает совершенно, — согласно киваю я и начинаю громко хохотать, а затем меня и вовсе сгибает пополам от смеха. Я держусь за живот и не могу остановиться. Лера смеётся вместе со мной. Или надо мной. Но это не важно. Мне сто лет не было так весело. До колик. До щекочущего чувства в груди, которое разрастается всё больше с каждой минувшей секундой. 

Что ж, Руслан, твоя шутка удалась.  

Вскоре я аккуратно отцепляю от велика бант и пробую на нём прокатиться. Затем тоже самое делает Лера. Мы балуемся и смеёмся, и мне в голову приходит идея устроить "блондинисто-розовую" фотоссесию. Я нахожу в шкафу у мамы розовые босоножки на высоком каблуке, Лера одалживает мне на время ядовито-розовый комбинезон, в котором пришла. На нём, естественно, есть чёрные шипы — они усеивают плечи, — но это не страшно. Мы собираем мои волосы в высокий конский хвост, и опять же у мамы я нахожу украшения в тон. 

Фотографируемся мы прямо на газоне перед домом. 

Я строю из себя глупую блондинку, которая не представляет даже, как обращаться с великом, словно держит в руках гранату, а не руль. Эти фото предназначены специально для Руслана Климова. Такой он меня представляет, верно? Я ни разу не видела, как он смеётся, но смешно позируя перед камерой, чётко представляю его глубокий смех и широкую улыбку. При этом я ощущаю ещё и злорадство. 

Конечно же, не факт, что Руслан увидит эти фотографии, но я чувствую себя отомщённой, и мне этого достаточно. 

Вдоволь повеселившись, мы с Лерой усаживаемся прямо на газоне и рассматриваем получившиеся снимки. Через минуту она задаёт вопрос, который был неминуем и заставлял меня волноваться: 

— Это, конечно, всё здорово, но... Признавайся, Зефирка, кто даритель? И для кого всё это веселье? — выразительно очерчивает она взглядом мой наряд. 

— Для меня, — пожимаю я плечами. — А даритель... это... 

От ответа меня спасает звук мотора, а через пару минут у подъезда к дому останавливается джип Паши. Гордей смотрит на меня недоуменным взглядом, не спеша выходит из машины и идёт к нам. 

Господи, я совсем забыла, что обещала сегодня погулять с ним и его друзьями! 

— Что с тобой, детка? — хмурится Гор, останавливаясь рядом.  

Я блокирую телефон и поднимаюсь с травы: 

— Ничего. Дай нам с Лерой пять минут — мы переоденемся. 

— Но ты мне расскажешь, что это за прикол? — оглядывает он меня с ног до головы смешливым взглядом, который разбавляют оттенки раздражения. 

— Конечно. Позже. 

Я киваю Лере и подхватываю с земли велик, чтобы быстро отвезти его в гараж, а Гордей возвращается к машине. 

Пока я привожу себя в порядок, возвращая Лере комбинезон, подруга молчит, а вот, когда мы спускаемся на первый этаж, она замечает: 

— Лиз, кажется я не совсем в курсе, что происходит в твоей жизни, и мы ещё обязательно об этом поговорим, но сейчас я не поеду с вами, ладно? 

— Почему? Мы на Детскую. Немного погуляем и по домам. 

— Тусоваться с вами на Пляже — одно дело, там и покупаться и позагорать можно, другое дело, когда сбежать некуда... Прости, Зефирка, ты же знаешь, как я отношусь к Гордею и его подробным... — виновато поджимает она губы.