Держись крепче - стр. 19

— Я отказалась от семьи и без ничего пришла к твоему папе, Лера. 

— Да, мы всё обсудили, поняли, где правда, а где ложь, и взялись за твои поиски вместе. И только ещё через два года твоя мама наконец дала согласие на то, чтобы стать моей женой. 

Я смотрю с какой любовью и теплом Денис притягивает с себе Риту, чтобы обнять, и встречаюсь взглядами с последней. Девушка не может скрыть горящее сожаление. 

Но о чём же она так сильно жалеет?.. 

6. Глава 6. Лера

— Значит... — прокашливаюсь я, отклоняясь на спинку кресла. — Вы не общаетесь с родителями Риты. Ваш, Денис, отец умер... А ваша мама? 

— Я был бы не против, если бы мы общались на «ты», как и Рита не была бы против этого. — Денис улыбается и, дождавшись моего кивка, продолжает: — Моя мама жива, живёт в городе. Они с моим отцом тогда были в разводе, так что она ни в чём не участвовала. 

— Здорово, — искренне улыбаюсь я. — А я когда-нибудь... могу с ней познакомиться? 

— Правда этого хочешь? — широко улыбается парень, поддавшись вперёд. — Потому что она мечтает об этом. 

— Правда... 

— Она будет счастлива это услышать. Спасибо, Лера. 

— А у вас... у вас есть ещё дети?  

Похоже, мой вопрос их обоих смущает, они переглядываются, Рита опускает глаза, а Денис отвечает: 

— Нет. Всё это время мы искали тебя. 

— А теперь, если позволишь... — тихо говорит Рита. — Расскажи нам, как складывается твоя жизнь?  

Я смотрю на девушку, которая, будучи в моём возрасте, пережила столько потерь и горя, и не знаю с чего начать. Как и стоит ли вообще. Счастливое детство, любящие родители. Разве моя история сравнится с её? Нет.  

Но этот взгляд... Жадный, заинтересованный... умоляющий. Ей ведь даже в руки меня не дали. Отнять ребёнка у матери — что может быть хуже?  

Не знать, что твоя дочь растёт счастливой и ни в чём не нуждается. Да. 

Потому я сажусь удобнее и рассказываю всё с момента, как начала себя помнить. 

Иногда Денис с Ритой задают мне вопросы, мы частно улыбаемся и даже изредка смеёмся. Потому что я не могу иначе — в моём характере напрочь отсутствует уныние, печаль или грусть. Мне нравиться шутить, нравится с юмором подходить к любому жизненному вопросу. Какая есть, уж извините. 

За болтовнёй время летит незаметно, и совсем скоро я всё чаще начинаю слышать, как из приоткрытого окна доносятся хлопки открывающихся дверей въехавших на парковку машин. Посетители. Они всё прибывают и прибывают. А затем... 

О, этот звук я узнаю из тысячи. Потому что это самое прекрасное на свете урчание. 

Плохой парень на байке вернулся в бар. 

Я отчего-то начинаю нервно ерзать на кресле, думая о том, что парень сейчас внизу и, возможно, уходя, я его вновь увижу. А минут через пять совсем офигеваю, потому что он, поднявшись наверх, опирается плечом на арку прохода в гостиную. 

Я так и зависаю с открытым ртом на полуслове, пялясь на парня во все глаза. Из головы напрочь вылетает то, о чём я говорила, как, впрочем, исчезает и сама способность говорить. 

— Всё ещё болтаете, — усмехается он, а затем обращается ко мне: — Что со ртом, рыжая? Слабоумие? 

— Савва! — коротко оборачивается на него Денис, Рита тоже выглядит возмущённой. 

Я заставляю себя закрыть рот и сглотнуть вязкую слюну. Но я всё ещё ничего не понимаю! 

Денис смотрит на меня и просит: 

— Извини его, Лера, иногда он бывает неотёсанным, как чурбан. Впрочем, ты могла догадаться об этом, раз вы уже знакомы.