Держи меня - стр. 7
Как ее Капитализма назвала? Аля? Альбина или Алина? Какие же эти имена слащавые? Девчонке этой совсем не подходят...
.... Так и текли мои дни дальше. Понимал, что ничего предосудительного не делаю. Понимал, что смотрю и никому не мешаю. Но, когда наступала ночь, меня мучило чувство, что я не должен этого делать, ведь смотреть на девушку мне нравиться, я получаю удовольствие. И тем самым предаю память своего сына. Я не спас его, я не имею права жить...
4. 4 глава. Ольга Петровна
Сегодня обманула сына снова. Каждую неделю по пятницам езжу на кладбище, навещаю внука, Веронику, мужа, к родителям захожу, а Роме говорю, что к подруге на чай. Побуду у Вадюшы, поговорю с ним, пшена посыплю на могилку, чтобы птички клевали, поплачу, конечно, и как-то легче на душе становится.
Ромочке нельзя об этом говорить, нельзя даже имена их произносить... Бедный мой мальчик, всегда таким был - все в полную силу делал: если радость, то до неба, если горе -то на самое дно. Всегда был замечательным мальчиком - добрым, умным, самостоятельным. Не то, что младшенький - хулиган и задира. Хотя, зачем я так, они оба у меня - замечательные. И с Ромочкой все обязательно наладится, только нужно верить. Вот в воскресенье в храм пойду, молебен о здравии ему снова закажу...
Пришла домой, дверь приоткрыта... Не могла не закрыть, маразм, пока вроде, не появился. Может, Матвей приходил? Зашла тихонько, ого шесть часов уже - сегодня я долго!
Что-то тихо у сына. Может, спит? Потихоньку загляну... Дверь в его комнату никогда полностью не закрываю - вдруг Ромочке что-нибудь понадобится, а я не услышу?
Подошла на цыпочках, заглянула в щель....
У окна в коляске сидит? Странно... На улицу как-то напряженно смотрит, как будто ждет кого-то. Кого? Ой, хоть бы не заметил, что я подглядываю... Вдруг вздрогнул, руки сжали колеса. Кто же там? Жаль, не видно окна отсюда, самый краешек только. Вот бы глянуть хоть одним глазком!
Стоп, кто бы там не шел, он все равно, сейчас обойдет дом и выйдет с другой стороны. А значит, в окошко в моей комнате можно посмотреть. Быстрее, все так же на цыпочках... Почти бегом заскочила в спальню и к окну. Девушка какая-то идёт.
Неужели, Рома на нее смотрел? Кто она? Может, он ее знает? Да, больше и не на кого. Не на Капу же? Девушка с Капитолиной разговаривает. Знакомы, значит. Так, бегом, Олечка, на улицу. Главное, чтобы Капа домой не ушла.
Бежала из подъезда, еще не понимая до конца, зачем мне это нужно. Ну, смотрел сын. Ну, он же мужчина все-таки? Может, случайно увидел?
Когда вышла, девушки уже не было, а Капа чинно сидела на лавке. Так, Олечка, только не сразу спрашивай, а то не отвяжется! Капка - она такая!
- Здравствуй, Валентиновна! Что, на вечернюю прогулку выползла?
- И тебе, Петровна, не хворать! Да, выползла, это точно, по-другому и не скажешь. Вот до скамейки еле доползла.
- А чтой-то ты одна? Где Ивановна? Мне показалось, ты с ней разговаривала!
- Ты что, Петровна, забыла никак? Ивановна ж в больнице лежит - давлению свою лечит... Никак не вылечит, старая карга.
- А с кем же ж ты тогда беседы ведешь?
- Да с Алькой! Знаешь, что в банке на Перекальского работает?
- Нет, такой не знаю. А что она, Аля эта, от тебя хотела, пенсию твою что ли принесла?