Держи марку! Делай деньги! (сборник) - стр. 76
Один почтальон поднял руку.
– Да? – память на имена у Мокрица была намного лучше памяти на все произошедшее накануне. – Старший почтальон Томпсон, не так ли?
– Так точно, сэр! А что нам делать, если люди дадут нам письма?
Мокриц нахмурился.
– В каком смысле? Мне казалось, идея в том, чтобы доставлять почту по адресу.
– Вообще-то Билл прав, сэр, – встрял Грош. – Что нам делать, если станут приносить новую почту?
– Ну, а что вы раньше делали? – спросил Мокриц.
Почтальоны переглянулись.
– Брали с них один пенни за штемпель, приносили письмо сюда, штамповали печатью Почтамта, – отрапортовал Грош, – потом в сортировочную и на доставку.
– То есть… людям приходилось ждать встречи лично с почтальоном? Как-то не очень…
– О, в прежние времена у нас были десятки отделений, вот в чем дело, – сказал Грош. – Но как только дела наши ухудшились, они все закрылись.
– Тогда начнем с доставки, а остальное сообразим по ходу дела, – сказал Мокриц. – Уверен, мы что-нибудь придумаем. А тебе, господин Грош, придется раскрыть мне один секрет…
Гремя связкой ключей, Грош вел Мокрица подвалами Почтамта, пока наконец они не вышли к железной двери. Мокриц заметил моток полосатой черно-желтой полосатой веревки на полу – стало быть, Стража и тут побывала.
Дверь с щелчком отворилась. Изнутри шло голубоватое свечение, приглушенное, но ровно настолько, чтобы действовать на нервы, вызывать фиолетовые круги в боковом зрении и заставлять глаза слезиться.
– Ву-оп-ля, – объявил Грош.
– Это что… какой-то театральный орган? – спросил Мокриц. Очертания аппарата, который громоздился посреди комнаты с элегантностью дыбы, было сложно разглядеть. Свечение шло откуда-то из его недр. Слезы уже вовсю текли по лицу Мокрица.
– Интересная версия, сэр! Но нет, это наш Сортировочный Агрегат, – сказал Грош. – Проклятие всего Почтамта, сэр. Раньше там сидели бесенята, чтобы, собственно, читать адреса, но они давным-давно все поразбежались. И то хорошо.
Мокриц прошел взглядом по проволочным лоткам, которые занимали целую стену огромного помещения. Взгляд остановился на меловых контурах на полу. Мел сиял странным светом. Контуры были совсем небольшими. У одного было пять пальцев.
– Производственная травма, – пробормотал Мокриц. – Ладно, господин Грош, рассказывай.
– Не подходите близко к свету, сэр, – сказал Грош. – То же самое я и господину Хубльбери сказал. Но он взял и все равно сюда потом пробрался. Ох, и надо же было, чтоб именно юный Стэнли его обнаружил, когда увидел, как бедняжка Пис-Пис волочит что-то по коридору. Настоящая мясохрупка предстала его глазам. Вы и представить себе не можете, что тут творилось, сэр.
– Могу себе представить, – сказал Мокриц.
– Ох, вряд ли что можете, сэр.
– Правда, могу.
– Уверен, что нет, сэр.
– Говорю тебе, могу! – прикрикнул Мокриц. – Ты думаешь, я не вижу всех этих меловых рисунков вокруг? Может, продолжим, пока меня не стошнило?
– О… разумеется, сэр, – согласился Грош. – Вам знакомо имя Чертов Тупица Джонсон? Он очень популярен в наших краях.
– Он вроде инженер? И с его постройками всегда что-то не так? Кажется, я читал о нем…
– Он самый, сэр. Может соорудить все, что угодно, но, к сожалению, всегда с каким-нибудь серьезным изъяном.
В голове Мокрица память пнула нужный нейрон.
– Не он ли однажды распорядился использовать самоцветы в качестве отделочного материала, чтобы сэкономить на малярах?