Держава - стр. 47
– Не думал, что вы, Максим Акимович, станете толкать меня на предательство… Я согласен заключить мир с Вильгельмом лишь в одном случае – если Германия сядет за стол переговоров не только с Россией, но и с её союзниками. Предметом обсуждения может быть лишь общий мир. Полагаю, вы соскучились по семье… Завтра можете отправляться в Петербург… Простите, в Петроград, – поднялся из-за стола император.
– Миша, голова кругом идёт от навалившихся дел и событий, – пожаловался брату государь. – А главное, не стало верных людей. Вот и Рубанова потерял… А ведь он во многом прав…
– Да в чём же прав этот старик? – возмутился великий князь, поправив кинжал. – Неужели в том, что советует заключить сепаратный мир с Вильгельмом? Но у нас же сердечный договор с Францией и Англией.
– Не всё ты знаешь, брат мой. С нашей стороны договор сердечный, а вот с их, – вынул из папки бумагу. – Докладная начальника департамента полиции Васильева, в коей изложены агентурные данные о замышляемом дворцовом перевороте и возможных покушениях на Вырубову или Распутина-Новых. И всё это происходит ни только с ведома, но и с финансовой поддержкой оппозиционеров и заговорщиков со стороны посольств Англии и Франции. Точнее, лично послами этих стран Бьюкененом и Палеологом.
– Вот тебе бабушка и Юрьев день, – опешил Михаил. – Так гони их из страны к чёртовой матери…
– Нельзя-я. Потому как – дипломатия…
– Ники, они тебя свергнуть хотят, а ты – дипломатия… Я начинаю понимать Рубанова, – вытащив наполовину, звонко вогнал кинжал в ножны. -«Зарэжэ-эм любого, только скажи, князь», – как-то обратились ко мне всадники «Дикой дивизии». Ох, Ники, доиграешься ты в дипломатию, несмотря на то, что наш английский родственничек, король Георг, отослал тебе жезл фельдмаршала своей армии.. Но мы-то знакомы с его лицемерием и философской доктриной: «У Великобритании нет друзей, а есть лишь собственные интересы». – Прав был наш папа', ответивший на эту сентенцию: « У России есть только два союзника: её армия и флот». – И что же ты предпринял, ознакомившись с донесением Васильева?
– Писать на титульной странице его доклада резолюцию, одобряющую установление наружного наблюдения за дипломатическими представительствами не стал – кругом доносчики найдутся, но поставил известный в министерских канцеляриях символ, носящий название «парафа», и состоящий из косой чёрточки между двумя точками, что означает моё согласие. Васильев толковый чиновник и тут же поймёт, что следует установить негласное наблюдение за посольствами, а также, непосредственно за сэром Джорджем Бьюкененом и господином Морисом Палеологом. А Вилли, как нарочно, искушает меня «миром», понимая, что в войне ему нужна хотя бы пауза, дабы с Германией не произошла катастрофа. А тут ещё австрийский император Франц Иосиф на днях преставился, и вступивший на престол Карл Первый первым делом предложил мне мирные переговоры.
– Ники… А Рубанов, по-моему, умный человек, – задумчиво произнёс младший брат, оставив, наконец, в покое свой кинжал.
– Я в этом никогда и не сомневался. Но сейчас, Михаил, меня больше заботит – кого министрами назначать… Совершенно кандидатуры иссякли.
– Вот на место Шуваева Рубанова и поставь. Чем тебе не военный министр!?
– Я хочу довести войну до победного конца… И он, победный конец то есть, если заграничные «друзья» с доморощенной оппозицией не помешают, наступит в следующем, семнадцатом году. Для того имеются все предпосылки… А Рубанов тут же мир с немцами заключит и начнёт оппозицию отлавливать и на кукан сажать. Начитался советов Сабанеева о рыбалке, – невесело улыбнулся государь. – А когда я так в прошлую войну поступил – в отставку ушёл, – обидчиво поджал губы. – Вот и пойми этих генералов… Девятого ноября принимал в Ставке председателя Совета министров Штюрмера, который своими высказываниями стал для Думы, что красный флаг для быка.