Держава - стр. 4
– Это сложнее, чем заячий ремиз, – нахмурился он. – Давным-давно, в достопамятные времена, калачи выпекали в форме замка с круглой дужкой. Народ, не удержавшись от вкусного запаха, ел их прямо на ходу, держа калач за эту дужку или ручку. Из соображений гигиены саму ручку не ели, кидая её бродячим псам. А про тех, кто не брезговал и, пардон, лопал её… ну-у, это московское и полтавское дворянство, – к радости супруги разгладил чело и улыбнулся ей, – про таких говорили: «дошёл до ручки». То есть опустился -дальше некуда…
«Ну вот и славненько», – ответно улыбнулась она, поддержав вдруг заинтересовавшую её тему:
– Да что там дошедшие до ручки москвичи… Любочка сообщила мне по секрету, – хихикнула Ирина Аркадьевна, – что у нас в Петрограде, после опубликованного в газетах Указа и выражений сожаления об их отставке, передние квартир опальных министров забиты посетителями, пришедшими со словами поддержки. Твой младший брат тоже нанёс визит бывшему министру внутренних дел, выразив ему своё сочувствие.
– Это же надо подумать, – иронично хмыкнул Максим Акимович. – Мой брат выражает сочувствие министру внутренних дел, коего я и в копейку не ставлю. Не иначе – конец света грядёт… А на должность князя поставили форменного дурака – Алексея Хвостова. Беспардонного, жирного, невменяемо-весёлого шута, который считает себя человеком без задерживающих центров, и, не стесняясь, говорит: «Мне ведь решительно всё равно – ехать ли с Гришкой Распутиным в публичный дом или его с буфера под поезд сбросить…» Совсем обезлюдила русская земля на умных, ответственных чиновников. Не стало государственных мужей.
– Когда-нибудь и сбросит, – перекрестилась Ирина Аркадьевна. – Старец, кроме царицы, всем поперёк горла стал.
– Да туда ему и дорога, – тоже перекрестился Максим Акимович. – Припёрся недавно из Сибири в Питер.
– Сударь, мадам Камилла пришла бы в неподдельный ужас, услышав вас. Даже эсквайры Пахомыч с Власычем выражаются культурнее, нежели вы, милостивый государь.
– Да как же, матушка, я могу выражаться, – вскипел Максим Акимович, – когда в обществе открыто уже говорят о необходимости государственного переворота. Дошло до того, что в Яхт-клубе набил морду одному пожилому шпаку, действительному статскому советнику между прочим, который в голос орал, что необходимо назначение регента, коим он видит Николая Николаевича, ибо грядёт мартовское развитие событий, при которых в тысяча восемьсот первом году произошла смерть Павла Первого. До чего договорился, мерзавец. Жаль, генерала Троцкого в Яхт-клубе не было. А то бы всю их штафирскую компанию разогнали бы. Теперь жду вызова на дуэль. Правда, у рябчиков сие не принято. В суд может ходатайство подать.
В последний день сентября Рубанов-старший вновь получил приглашение выехать в Ставку, куда 1 октября император с небольшой свитой благополучно отбыл от столичных сплетен, великосветской кутерьмы, лжи и злобных инсинуаций.
Вечером уже были в Пскове, где на станции государь принял доклад генерала Рузского, и следом, стоя вместе с сыном, который упросил венценосного отца взять его в поездку, произвели на платформе смотр Псковскому кадетскому корпусу.
Кадеты, забывая дышать от счастья и изо всех сил держа равнение, бодро протопали церемониальным маршем перед государем с наследником, стоящим по стойке смирно в шинели солдатского образца, туго перетянутой кожаным ремнём, в полевого образца фуражке и начищенных сапогах.