Деревья умирают стоя - стр. 3
Фокусник. Но я только спросил.
Элена(властно). Никаких вопросов! Кто не хочет отдаться делу целиком – может уйти. Мы потребуем от него только одного – того же, что и при поступлении: абсолютного молчания. Хотите сказать еще что-нибудь?
Фокусник. Нет.
Пастор. Нет.
Элена. Очень хорошо. (Выходит.)
Пастор кончил гримироваться, подвязывает рыжую бороду, идет к середине сцены, натягивая кожаную куртку. Фокусник устало садится к столу. Во время дальнейшего разговора проделывает самые невероятные вещи: вынимает из карманов пучки разноцветных лент, японские веера, фрукты, флейту, юлу и т. п. Все это делается с обезоруживающей естественностью; ни он, ни Пастор как будто бы ничего не замечают и беседуют совершенно спокойно.
Пастор. С каждым днем тяжелее работать. Все наш идеализм…
Фокусник. Я вам скажу прямо: для меня все эти идеализмы… (Ударяет палкой по полу, она складывается, прячет ее в карман.)
Пастор. Много работы?
Фокусник. Все чепуха… Точно на утреннем представлении. Старички, детки, служанки какие-то… (Шарит в карманах, вынимает флейту, проигрывает музыкальную фразу и сует флейту в другой карман.) А вы как, довольны?
Пастор. Нет, это не по мне. Я рожден для научной деятельности. (С тоской.) Сорбонна, Оксфорд, Болонья…
Фокусник. А я – для цирковой: Гамбург, Марсель, Барселона… (Играет носовыми платками, они меняют цвет.)
Пастор. Книжные полки до потолка, колокол, готические свода…
Фокусник. Старый брезентовый навес, дороги…
Пастор. Сорок лет просидел я за книгами…
Фокусник. Сорок стран обошел я пешком…
Пастор. А теперь…
Фокусник. Вот до чего мы дошли, друг мой. Не хотите ли? (Вынимает из кармана банан, протягивает пастору.)
Пастор. Нет, благодарю.
Фокусник чистит банан, ест его с философским спокойствием.
Я знаю, на нас лежит огромная ответственность перед обществом. Но эти кошмарные названия, как у сыщиков! По какому праву такого человека, как я, называют Ф-48?
Фокусник. А что? Вот я – ИКС-31, и ничего.
Пастор. Разве вас не гнетет какая-то метафизическая тоска, как будто вас похоронили под этим знаком?
Фокусник. Я вам скажу прямо: для меня эта метафизическая тоска… (Ест банан.)
Пастор. Меня зовут Хуан. Ничего особенного, правда? Но это человеческое имя, сеньор, это имя человека! Тысячи Хуанов писали книги и сажали деревья. Тысячи женщин говорили: «Я люблю тебя, Хуан». А кто, когда, где любил Ф-48? Хуан… в этом вечность, в этом народ. Это как железо, или как дерево, или как хлеб… А Ф-48?.. Это нейлон!
Фокусник(съел банан, прячет кожуру). Мне нейлон нравится. Удобно и недорого. Материал будущего! (Вытирает губы красным платком, бросает его, платок сам возвращается в карман.)
Пастор. Нет, не говорите мне, что только я испытываю эту тоску! Неужели вы могли бы навсегда остаться ИКС-31?
Фокусник. Да, это не совсем приятно. Когда меня так назвали в первый раз, я думал, вызывают подводную лодку. (Вынимает портсигар, тот сам открывается и вспыхивает ярким пламенем.) Сигарету?
Пастор. Я должен приучаться к этой чертовой трубке.
Фокусник зажигает спичку о локоть.
И к пенью, и к танцам, если понадобится. Но это имя, это имя! Как мог сказать Уильям, что имя не значит ничего? (Декламирует.)