Дерево уккал - стр. 29

Осторожно ступая по чахлой траве и оглядывая каждый кустик, Григорий начал поиски. Отчаяние от поиска иголки в стоге сена все больше и больше охватывало его разум, когда из мрака вынырнула группа казаков, сидящих у костра.

– Э, чего маячишь как привидение? – окликнул кто-то из них.

Григорий подошел ближе.

– Братцы, а не заметил ли кто что-нибудь необычное нынче?

Мужики переглянулись и пожали плечами.

– Все здесь необычное. Шкуру спустит с нас татарва завтра поутру, да и дело с концом. А вообще, пан твой польский мимо проходил. Без башки!

Грек застыл в недоумении.

– Да, без башки, тебе говорю. Кафтан, штаны, сапоги идут, а под шапкой пусто.

– Вы, молодцы, на горячительное бы не сильно налегали. Завтра бой, все-таки.

Покрутив пальцем у виска, Григорий пошел дальше.

– Дурак один родится – всему свету беда, – сказал он сам себе. – Черте что сегодня ночью происходит.

Отойдя от костра уже на приличное расстояние, ему почудился мелкий топот, чуть слышный, будто дуновение ветерка. И опять тишина. Чертовщина и только. В бледном свете луны, у самой кромки леса виднелся поросший травой валун. Наконец грек нашел то, что искал. Правда, в который раз за эту ночь, в довольно неожиданной форме. Совершенно наплевав на все законы природы, прямо в воздухе завис бурый меховой шарик размером не больше локтя. На этом шарике отчетливо просматривались два круглых как блюдца и весьма удивленных происходящим глаза, длинный разинутый клюв, издающий резкие звуки, похожие на «у-у-у», а также два крошечных, бестолково трепыхающихся крыла и свисающие снизу туловища крепкие четырехпалые ножки с тупыми когтями.

– Ну наконец, – выдохнул Григорий и спрятал в ножны уже наполовину вытянутую саблю.

Однако существо, хоть и гоняло воздух хаотичными взмахами недокрыльев, очевидно, держалось в воздухе отнюдь не собственными силами. Протянув обе руки к диковинному шерстяному комку, грек хотел аккуратно взять его, но промахнулся и чуть не полетел носом в каменистый грунт. Удивительное продолжалось. Существо, не переставая издавать жалобные вопли, передвинулось на полметра в сторону. Еще одна попытка схватить его – результат тот же. Рука непроизвольно потянулась к рукояти сабли.

– Э-э, пан Григорий, ты дурака бросай валять! Это же я, Адам.

Голос шел как бы из ниоткуда, но казался неимоверно близким.

– Вот, держи, – и мохнатое существо само собой оказалось в руках грека. – Так хоть руки заняты, за оружием тянуться не будешь. Ну, что стоишь, как аршин проглотил? Я это, Адам Каминский. Помнишь, на перевале я склянку подобрал, которая у карлика вывалилась? Так там мазь в той склянке оказалась. Тело натираешь и невидимым становишься.

Грек молниеносно запихнул лохматое создание обратно в мешок и снова протянул руку вперед. Перед глазами было абсолютно пусто, но вдруг пальцы уткнулись во что-то твердое.

– Но, но, глаза не выколи. Я-то пониже ростом буду.

– В хвост тебя и в гриву! Неужто пан Адам?! – Григорий начал более адекватно воспринимать ситуацию.

– А кто ж еще? Дух святой что ль? Лучше скажи, что за невиданного зверя такого с собой таскаешь? Он ведь у тебя давно уже, я заметил.

Вопрос грек технично проигнорировал. На его лице появилась такая блаженная улыбка, что в пору было бы икону писать.

– А скажи, мазь эта еще осталась?