Деонтология жизни - стр. 5
Митрополит Антоний Сурожский писал, что ещё в детстве, во Франции, где он жил в эмиграции со своими родителями, ему пришлось очень туго. Он ходил в школу, находившуюся за окраиной Парижа, в трущобах. Его беспощадно били. Сначала научился терпеть побои, потом драться и защищаться. «Никогда в жизни, – вспоминал Антоний Сурожский, – не испытывал так много страха и так много боли, и физической и душевной, как тогда». Он научился тому, что «всякий человек, любого пола, любого возраста и размера, вам от рождения враг; во-вторых, что можно выжить, только если стать совершенно бесчувственным и каменным; в-третьих, что можно жить, только если уметь жить, как зверь в джунглях… Чувство, что надо стать совершенно мёртвым и окаменелым, чтобы выжить… Мне пришлось годами, потом изживать, действительно годами»[2].
Будущий митрополит Антоний Сурожский избрал профессию врача. Он окончил биологический и медицинский факультеты Парижского университета. В 1939 году работал хирургом во французской армии. В годы немецкой оккупации был врачом в антифашистском подполье.
После Второй мировой войны он продолжил свою медицинскую деятельность, а затем был рукоположен в священство. До 1974 года он являлся митрополитом и Патриаршим Экзархом в Западной Европе, осуществлял своё служение в Великобритании.
Владыка и врач щедро делился своим духовным опытом жизни с каждым человеком, говорил проповеди «от сердца к сердцу». На многие языки мира переведены его книги, среди которых «Жизнь, болезнь, смерть», «Школа молитвы», «Проповеди и беседы», «Человек перед Богом», «Человек» и другие. Все они посвящены одной теме – внутренней жизни человека, «строительству своей души».
Его детство прошло в Персии, где отец занимал должность российского консула. В 1923 году, после Октябрьской революции в России, вся его семья эмигрировала во Францию. Там католическая церковь предложила стипендии для русских детей, но при этом предполагалось, что они, конечно, станут католиками. «И я помню, как я встал и сказал маме: уйдём, я не хочу, чтобы ты меня продавала», – писал в своей книге «О встрече» митрополит Антоний.
Он видел своих товарищей католиков и протестантов в жизни и был из-за этого также очень антицерковно настроен. Но как-то в детском лагере, когда ему было 13 лет, его очень озадачила одна вещь. Никто из ребят не мог объяснить то, что у священника, находящегося в лагере, хватало любви на всех. «У него просто была через край сердца изливающаяся любовь». Для юноши это была загадка – почему чужой человек любит его и других, тоже совершенно ему чужих людей.
В 14 лет с Андреем (после рукоположения в священника он получил новое имя Антоний) случилась совершенно неожиданная вещь – он испугался счастья, которое испытал, когда вся семья смогла вместе жить, и у них появилось своё жилье. «Вдруг мне представилось, что счастье страшнее того очень тяжёлого, что было раньше, потому что когда жизнь была сплошной борьбой, самозащитой или попыткой уцелеть, в жизни была цель: надо было уцелеть вот сейчас, надо было обеспечить возможность уцелеть немножко позже, надо было знать, где переночуешь, надо было знать, как достать что-нибудь, что можно съесть… А когда вдруг оказалось, что всей этой ежеминутной борьбы нет, получилось, что жизнь совершенно опустела»