Деньги, рынок, капитал. Краткая история экономики - стр. 2

Эта история объединяет микроэкономику и макроэкономику^>2. Микроэкономика изучает, как отдельные люди принимают решения. Макроэкономика рассматривает экономику в целом. Слишком часто популярные книги по экономике фокусируются лишь на одном из этих аспектов. «Фрикономика», «Открой в себе экономиста» (Discover Your Inner Economist) и «50 вещей, которые создали современную экономику» (50 Things That Made the Modern Economy) знакомят читателя с микроэкономикой. «Возвращение Великой депрессии?», «Склоняясь к утопии» (Slouching Towards Utopia) и «На этот раз все будет иначе» помогают разобраться в макроэкономике. Книга, которую вы держите в руках, соединяет в себе оба подхода. Мы будем рассматривать историю в хронологическом порядке, обращая внимание как на решения, принятые отдельными людьми, так и на траекторию развития целых обществ.

Критики, считающие экономику скучной, мелочной и одержимой жаждой наживы, любят цитировать Томаса Карлейля, который называл ее «зловещей наукой»[1], однако при этом часто упускают из виду, откуда исходит эта критика. Карлейль, писавший в XIX веке, был расистом и считал, что в Вест-Индии следует восстановить рабство. «Зловещая» точка зрения, которую критиковал Карлейль, заключалась в том, что все люди равны. Поэтому, как и многие другие экономисты, я принимаю это оскорбление с гордостью.

Карлейль также пренебрежительно замечал: «Научите попугая твердить “спрос и предложение”, и вы получите экономиста»^>3. Графики спроса и предложения могут быть полезны, но в этой книге вы их не найдете. И вам, конечно, совсем не нужно подробно изучать экономику, чтобы получить удовольствие от тех историй, которые будут рассказаны дальше. Научившись мыслить как экономист, вы сможете изменить свою жизнь к лучшему. Секрет нашей науки в том, что в основе самых глубоких соображений лежит всего несколько масштабных понятий, в которых может разобраться каждый.

Об одном из этих понятий я уже упоминал – это стимулы. В спортивных соревнованиях, где разыгрывается крупный главный приз и небольшой второй приз, результаты становятся лучше. Бегуны бегут быстрее. Игроки в гольф заканчивают игру с меньшим количеством ударов^>4. Стимулы могут влиять даже на момент нашего рождения. Когда в Австралии ввели «детский бонус» для детей, родившихся 1 июля 2004 года или позднее, в этот день был установлен рекорд по количеству рождений^>5. Почему? Потому что будущие матери откладывали процедуры стимуляции родов и операции кесарева сечения, чтобы получить финансовое вознаграждение. Когда в США изменили размер налога на наследство, время смерти тоже изменилось – очевидно, что какое-то количество людей умерло позже (или раньше), чтобы минимизировать свои налоговые обязательства^>6. Известная поговорка гласит: в жизни нет ничего неизбежного, кроме смерти и налогов. В данном случае налоговые ставки изменились, и за ними последовала статистика смертности.

Впрочем, это вовсе не значит, что жадность – главный двигатель экономики. Элинор Остром, первая женщина, получившая Нобелевскую премию по экономике, обнаружила, что во многих случаях – от вылова рыбы в Шри-Ланке и Бразилии до рубки леса в Непале – люди договариваются о сотрудничестве, чтобы вместе управлять своими скудными ресурсами. В своей нобелевской лекции Остром раскритиковала стремление экономистов создавать институты, обслуживающие корыстные интересы отдельных людей. Вместо этого, утверждала она, «основной целью государственной политики должно быть содействие развитию институтов, раскрывающих в людях их лучшие качества». Стимулы важны, но я постараюсь сохранить оптимизм Остром и показать, что экономисты тоже могут быть идеалистами.