Деньги - стр. 4
Смотрю на Морфа. Чтобы невзлюбить этого типа, много не надо. И я уже начинаю испытывать к нему неприязнь.
– Я, – обращается он ко мне, – уполномоченный представитель банка Мартина Яла со штаб-квартирами в Цюрихе и Женеве. Ваш дядя – один из наших главных клиентов. Он поручил мне урегулировать ваши проблемы.
– Мой дядя – мошенник.
Мокрое пятно у моих ног увеличивается, расплывается и вот-вот, как прилив, охватит туфли «Шарль Журдан» на ногах зрелой дамы в норковом манто. Я любезно улыбаюсь ей, хотя она буквально испепеляет меня взглядом. Морф продолжает:
– Президент нашего банка господин Мартин Ял…
Я все еще улыбаюсь даме:
– Еще один мошенник, и похлеще, чем первый. И это далеко не самое плохое, что о нем можно сказать…
– Какой стыд, – возмущается дама в норковом манто.
Я одобрительно поддерживаю ее:
– И я так считаю!
– …Господин Мартин Ял во имя старой дружбы с вашим отцом готов еще раз, последний, прийти вам на помощь. В соответствии с волей вашего отца около трех месяцев назад, в ваш двадцать первый день рождения, вы получили сумму в сто три тысячи фунтов стерлингов – остаток его состояния. У вас…
– И шесть пенсов. Сто три тысячи и шесть пенсов.
В эту минуту я так сильно дрожу от холода, что едва не роняю фужер с шампанским. Делаю несколько глотков. Меня снова подташнивает. Одновременно во мне глухими толчками закипает ярость. Я обращаюсь к повернувшейся ко мне спиной даме в норке:
– Этот господин и мой дядя обокрали меня. Милая леди, я бедный сирота, у которого отняли все…
– …За два с половиной месяца вы растранжирили эти деньги, у вас нет даже шиллинга. Более того, проведенное нами расследование показало, что вы наделали кучу долгов на сумму около четырнадцати тысяч фунтов стерлингов.
– И шесть пенсов.
– Мне поручено рассчитаться с вашими кредиторами, если их долговые требования имеют юридическую силу. Я также должен вручить вам десять тысяч фунтов стерлингов, при условии что вы покинете Европу в течение шести часов. И мне приказано лично сопровождать вас вплоть до посадки на самолет.
Внезапно я уже не в Лондоне с его дождливым и холодным ноябрьским вечером и не в ресторане отеля Dorchester с видом на газоны Гайд-парка. Я в Сен-Тропе, в нашем доме в поместье «Капилла», и это август. Пляж Пампелон почти пуст, за исключением трех совершенно обнаженных девушек, которые смеются, поглядывая на моего отца. А он, сидя на корточках рядом со мной, озабочен не столько видом обнаженных девушек, сколько тем, как завести двигатель моего красного «феррари» мощностью в пол-лошадиной силы и длиной в полтора метра. Мне восемь лет, и я сижу в этом детском автомобиле. Чуть дрожащий от зноя воздух наполнен слегка маслянистым и одновременно пьянящим запахом земляничника и ладанника, и мне хочется кричать от счастья.
Ставлю бокал на стол. Я все еще дрожу от холода.
– А если откажусь?
– Тогда придется отвечать за чеки без покрытия. За те, что вы выписали ювелиру в пассаже «Берлингтон-Аркейд» и антиквару с Кенсингтон-Мэлл. Банк согласился подождать до завтрашнего утра. Завтра после десяти часов они подадут в суд.
Перевожу взгляд на спину дамы в норке:
– И вдобавок ко всему они хотят отправить меня в тюрьму. Что вы скажете об этом?
– Прекратите, молодой человек! – вмешивается в разговор шестидесятилетний спутник дамы.