День восьмой - стр. 44

В доме шла неделя весенней уборки, мебель передвигалась с места на место. Софи спала в комнате у Лили. Когда уже были погашены все огни, Констанс постучалась в дверь и вошла, не дожидаясь ответа.

– Лили! Ты не спишь?

– Нет.

– Тебе очень грустно, да? Оттого что он уезжает завтра?

– Нет.

– Но ведь он тебе правится, да?

– Конни, я очень устала.

– А он в тебя влюблен, даже слепому видно. А почему мама так неласкова с ним? А тебе, Софи, понравились его песни?

– Да, кроме «Эбенезера».

– А как было весело, Лили, ты еще никогда не пела так, как вчера, ничуть не хуже, чем граммофон. А почему тебе не жалко, что он уезжает?

– Я спать хочу, Конни. Спокойной ночи.

– По-моему, если кто кому очень нравится, можно и опять приехать, чтобы повидаться.

В дверь постучали. Вошла миссис Эшли.

– Уже поздно, девочки. Вам давно пора спать.

– Сейчас иду, мама. Я только зашла сказать Лили, как мне жалко, что мистер Малколм завтра уезжает.

– Одни постояльцы уезжают, другие приезжают. Это в порядке вещей, Констанс. Постояльцы – не личные друзья.

– А когда же у нас снова будут друзья, мама? Нельзя же вечно жить без друзей.

– Вот что, девочки, раз уж мы тут сейчас все вместе, я вам хочу рассказать, что я надумала в последние дни. Завтра пойду вместе с Софи за покупками.

– В город?.. Мама!

– И мы с ней зайдем в банк. Отныне мы будем держать в банке деньги, которые удается отложить. И у этих денег будет особое назначение – они пойдут на оплату хорошего, очень хорошего учителя пения для Лили. И еще одно. Помните, какие званые ужины мы с вашим отцом устраивали когда-то? Вот теперь мы с вами раз в месяц станем устраивать такие же. На первый раз пригласим доктора с женой, миссис Гилфойл и Дэлзилов, а в следующем месяце мисс Томс и мисс Дубкову. Кроме того, каждая из вас может назвать гостя, которого ей лично хотелось бы пригласить.

– Мама!..

– А с будущей осени, я думаю, Софи и Констанс начнут опять посещать школу.

Констанс повисла у матери на шее.

– Мама, мамочка! Больше ни у кого на свете нет такой мамы!

– Теперь, Констанс, ступай к себе. Мне нужно поговорить еще кой о чем с твоими сестрами.

Констанс вышла из комнаты. Лили, притворно зевнув, сказала:

– Мама, я очень устала за день. Мне сейчас не хочется разговаривать.

Софи сразу почувствовала, как больно уязвили мать эти слова.

– Знаешь, мама, мне кажется, Лили немного простужена. Схожу согрею ей молока с медом. И пожалуй, лучше всего пусть выпьет и постарается уснуть.

Но все смелые планы так планами и остались. Спустя три часа миссис Эшли разбудил чей-то голос, окликавший ее из коридора. Она зажгла лампу и отворила дверь. Мистер Малколм, растрепанный, с лихорадочным румянцем, попросил грелку и горчичников. От предложения послать за доктором Гиллизом он отказался. Он знает, что у него, это не в первый раз. «Застудил, видно, печенку». Ему очень больно, но как-нибудь он перетерпит.

Утром доктор Гиллиз все-таки навестил больного. Миссис Эшли подкараулила его внизу у лестницы.

– Что с ним, доктор Гиллиз?

– Ничего серьезного – небольшое расстройство желудка.

– Доктор, я вас прошу, сделайте так, чтобы он как можно скорей убрался отсюда.

– Но…

– Я не верю в эту болезнь. Ничем он не болен, доктор Гиллиз.

– То есть как?

– Помогите мне! Отправьте его в больницу в Форт-Барри, или в лазарет шахтного управления, или просто пусть перебирается в «Иллинойс». Что хотите, только чтобы здесь он не оставался.