День тишины - стр. 11
Некоторое время в пресс-центре властвовала тишина.
– Газета «Акценты», – послышалось из зала. – А вы не боитесь, что ваше изобретение, как и в примере с гиперболоидом Гарина, кто-то сможет использовать в своих корыстных целях. Цели эти, как вы понимаете, могут быть очень неприглядными, и последствия будут для других людей очень трагичными.
– Нет, не боюсь. Потому как никто, кроме меня, считываемую информацию прочитать не сможет. Поймите, все это не изображение, подаваемое на экран или в видеоочки. Я не раз давал примерить очки и наушники любому желающему. Для них все выглядит так: в наушниках – сплошное шипение и шум, в очках – беспрерывное мигание каких-то хаотично прыгающих светлых точек. Уж и не знаю, как так получилось. Видимо, я сотворил нечто, что воспринимает только мой мозг, что адаптировано только к моим чувствам зрения, слуха, обоняния. Даже Нобелевские премии вручают некоторым ученым, которые не скрывают, что сделали свои открытия случайно. То же, видимо, случилось и со мной. Скажу вам даже больше! Упреждая возможный вопрос. Я пока не могу сделать еще хотя бы один такой же гиперболоид. Не говоря уж о том, чтобы поставить на поток выпуск такой продукции. Я всегда все стараюсь делать нестандартно. Я все время помню байку о французском кулинаре по имени Оливье, который хаотично свалил в одну миску несколько ингредиентов, и в итоге изобрел популярнейшее в мире блюдо. Которое же и назвали его именем. Так и я. Я, даже паяя проводки, стараюсь каждый раз смешивать разные виды припоев, канифолей, кислот и так далее. Видимо, в процессе сотворения своего гипера я где-то намешал такое «оливье», что, в итоге, и дало такой результат. Весь комизм и драматизм ситуации и состоит в том, что я не помню, где, когда, что и, главное, сколько чего укладывал в эти «миски» с «оливье» во время своей работы. Какие «ингредиенты» использовал для работы над гипером. Так что, боюсь, я уже не могу повторить то, что создал. Ведь значение может иметь одна сотая грамма, к примеру, канифоли в припайке кого-то проводка. Вот так вот…
В помещении воцарилась тишина.
– Газета «Вызов». О вашем изобретении говорится много, но, в то же время, многие из нас, в том числе и телезрители, и читатели, в глаза не видели этот гиперболоид. Логично было бы, если бы вы его взяли с собой и продемонстрировали перед нами его возможности.
Сергей улыбнулся. Он ждал от этого корреспондента подвоха, а вопрос был не таким уж заковыристым. Дело в том, что этот журналист принадлежал к числу тех, для кого «чем хуже, тем лучше». Что уж тут поделать, когда человек решил пиариться на негативе. Это так красиво, когда презентуешь себя как рьяного борца за справедливость. Ну, нравится человеку позиция, когда «все вокруг в говне, а я – весь в белом». Даже если нет негатива, он старался его найти. Сергею запомнилась статья, когда этот писака выдал на-гора разгромную статью, где в пух и прах разнес тех, за чей счет был построен в городе один из важнейших городских памятников. В статье свозил кричащий негатив: мол, какие тщеславные и подлые эти люди. Сергей был поражен: как же так?! Десятилетиями никто не мог восстановить этот важнейший для истории и культуры Херсона памятник. Ни у государства, ни у самого города до него не было никакого дела. А группа неравнодушных людей оплатила все работы и расходы. Да их благодарить за это нужно, а не ругать! Но этого рьяный писака не видел. Он видел лишь крохотную табличку с тыльной стороны памятника, где мелким шрифтом были перечислены фамилии меценатов. Вот в этом «борец за справедливость» видел «смертный грех» меценатов – их тщеславие. «Как же так? – удивлялся один из меценатов. – Да я на этот памятник сколько денег потратил, что меня самого можно было на этом постаменте из бронзы отлить!» Сергей тогда был в шоке: неужели этот крючкотворец не понимает, какой вред он наносит своей писаниной?! Что после таких статей в городе не найдутся желающие быть меценатами. То, что во всем мире уважаемо, в Херсоне охаивается. Разве такой должна быть «благодарность» жителей города в ответ на добрые дела?! Поэтому Сергей и ожидал от этого «страшнее перо не в гусака» подвоха. Хотя его пока и не было, интервьюируемый нисколько не сомневался, что такое может последовать, поэтому решил начать «атаку» первым: