День Суркова - стр. 12

Сурков покрутил головой, пытаясь найти вывеску, табличку или предмет наглядной агитации, но ничего этого не было. Аккуратный голубой коридор был слишком чист, чтобы являться больничным. Сурков поймал себя на этой мысли второй раз. Он попробовал поковырять голубую стену и укрепился в своем подозрении. Мало того, что таких стен не могло быть в больнице, таких стен не могло быть ни в одном месте, где он когда-либо бывал. Никогда Сурков не сталкивался с такой фактурой и цветом, а предположения об импортных стройматериалах не могли выдержать критики. Сурков осмотрел стул, на котором восседал, погладил поверхность, попробовал на прочность ножки и даже заглянул под него.

– Наконец! – воскликнул Сурков.

На тыльной стороне был приклеен белый прямоугольник пленки с рядом цифр и надписью на латинице. Только язык не понятен, не английский – это точно. Сурков поставил стул на место и посмотрел на присутствующих.

«Раз здесь есть учет, значит, и жизнь должна быть», – подумал он.

Тем временем очередь немного продвинулась, и Сурков перенес стул на несколько шагов вперед, чтобы не упустить из виду впереди стоявшего старичка.

– За чем стоим? – как можно бодрее спросил Сурков. – Что дают?

Старичок улыбнулся, но как-то нехорошо, как-то совсем не по-русски.

– На суд, – сказал он с небольшим акцентом.

– А кого судят? – Сурков изобразил удивленные глаза.

– Нас, кого же ещё?

– А-а-а, – наконец сообразил Сурков. – А где здесь выход?

– Там и выход, – старичок показал на спину впередистоящего.

– Ладно, – сказал Сурков, кивая стоявшему сзади, – я позже подойду. Если моя очередь дойдет, пусть без меня не начинают.

– Не дойдет, – уверенно заявил мужчина.

– Тем лучше.

Сурков бодро зашагал по коридору, тихо повторяя:

– Дурдом, дурдом.

Вскоре оказалось, что он находится в большом дурдоме с большим количеством больных и очень длинным голубым коридором, а успевших занять за ним очередь нашлось так много, что на шутку это совсем не походило. Сурков попытался представить среднюю зарплату статиста, умножая на среднее количество актеров на километр, но после того, как покрыл внешний долг Аргентины, занервничал. Теперь он внимательнее рассматривал стоящих. Сначала Суркову не терпелось отыскать знакомое лицо, но заметил, что и одежда заслуживает внимания. Несмотря на то, что сам он был одет в смокинг, присутствие в очереди военных, шахтеров, пожарных и даже тореадора выглядело несколько натянуто. В большинстве своем это были люди пожилого и среднего возраста, но иногда попадались очень молодые люди. Полицейскими коридор просто кишел, но ни разу Сурков не встретил милиционера. Когда же в коридоре замаячила синяя фуражка, Сурков чуть не подпрыгнул от радости. Проходя мимо, он заговорчески подмигнул блюстителю порядка.

– Иди. Иди, родной, не тормози, – милиционер нагло похлопал Суркова по заду.

– Но… – опешил Сурков.

– Неужели я тебе при жизни не надоел?

– При жизни?

– Что, не водитель? – не поверил милиционер.

– Нет.

– Эка тебя угораздило, – сержант напустил в голос сочувствия.

– Какой водитель? При какой жизни? Мент! – неожиданно для себя выкрикнул Сурков.

Сержант, словно ждавший этой реплики, довольно расхохотался.

– Играет, – понял Сурков.

Он пошел дальше, но уже не бодро, а неторопливым шагом – как на прогулке.