День саранчи. Подруга скорбящих - стр. 7
– Боже мой, – сказала миссис Шварцен Тоду громким театральным шепотом, – они и вправду о делах.
– Пойдемте поищем, кто разносит виски, – предложил Тод.
– Нет. Проводите меня в сад. Вы видели, что лежит в бассейне? – Она потащила его за собой.
В саду было душно от аромата мимозы и жимолости. Из прорехи в синем саржевом небе высовывался зернистый месяц, похожий на огромную костяную пуговицу. Дорожка, вымощенная плитняком и зажатая двумя рядами олеандров, привела к бассейну. На дне у глубокого конца он увидел какой-то массивный черный предмет.
– Что это? – спросил он.
Она нажала ногой выключатель, скрытый в корнях кустарника, и ряд придонных фонарей осветил зеленую воду. Предмет оказался дохлой лошадью, вернее – ее реалистическим, в натуральную величину, изображением. Над чудовищно раздутым брюхом торчали прямые негнущиеся ноги. Похожая на молот голова была свернута набок, и из мучительно оскаленного рта свисал тяжелый черный язык.
– Правда, чудесно? – воскликнула миссис Шварцен, хлопая в ладоши и возбужденно подпрыгивая, как девочка.
– Из чего она сделана?
– Значит, вы догадались? Как невежливо! Из резины, конечно. И стоила массу денег.
– Но зачем?
– Для смеха. Однажды мы стояли у бассейна, и кто-то, кажется Джери Апис, сказал, что тут на дне должна лежать дохлая лошадь, – вот Алиса и раздобыла. Правда – прелестно?
– Очень.
– Вы просто вредина. Подумайте, как должны быть счастливы Эсти, показывая ее гостям и выслушивая охи и ахи неподдельного восторга.
Она встала на краю бассейна и несколько раз подряд «охнула и ахнула».
– Она еще там? – донесся чей-то голос.
Тод обернулся и увидел, что по дорожке идут две женщины и мужчина.
– По-моему, брюхо у нее скоро лопнет, – ликуя, откликнулась миссис Шварцен.
– Красота, – сказал мужчина, торопясь подойти поближе.
– Да она же просто надувная, – возразила одна из женщин.
Миссис Шварцен сделала вид, будто вот-вот расплачется.
– Вы ничуть не лучше этого вредного мистера Хекета. Вам просто не терпится разбить мои иллюзии.
Когда она окликнула Тода, он был уже на полпути к дому. Он помахал рукой, но не остановился.
Компания Клода все еще говорила о делах.
– Но как вы избавитесь от неграмотных мойш, которые им правят? Они держат кино мертвой хваткой. В интеллектуальном плане они, может, и папуасы, но зато – чертовски хорошие дельцы. По крайней мере, знают, как прыгнуть в эту лужу и вынырнуть с золотыми часами в зубах.
– Часть из этих миллионов, которые приносят фильмы, им стоило бы снова пускать в дело. Как Рокфеллеры с их Фондом. Раньше Рокфеллеров ненавидели, а теперь, вместо того чтобы вопить об их грязных нефтяных барышах, все восхваляют их за то, что делает Фонд. Ловкий трюк, и киношники могли бы сделать то же самое. Создать Фонд кино и покровительствовать наукам и искусствам. Понимаете, снабдить малину вывеской.
Тод отозвал Клода в сторонку, чтобы попрощаться, но хозяин его не отпустил. Он увел Тода в библиотеку и налил ему и себе шотландского виски. Они сели на кушетку против камина.
– Вы не были в заведении Одри Дженинг? – спросил он.
– Не был, но наслышан порядком.
– Тогда вы должны пойти.
– Не люблю профессионалок.
– А мы не к ним. Просто посмотрим кино.
– Кино меня угнетает.
– У Одри вы не соскучитесь. Умелой сервировкой она сообщает пороку притягательность. Ее притон – шедевр технической эстетики.