День полнолуния - стр. 10
– А ну заткнулся! Еще одна выходка – пристрелю как собаку.
Хайдар злобно покосился на меня, но все-таки замолчал и поспешил во двор, где все уже рассаживались по машинам, чтобы ехать к мечети.
Саму церемонию я почти не запомнила, видела ее только со двора, через окно. И все же в памяти у меня отложилось, как в определенный момент сквозь сводчатое окно проник теплый луч солнца и скользнул по красивому гордому профилю Тимура. Тронул темные ресницы, огладил гордую скулу, скользнул по шее. И я в который раз поразилась красоте этого юного мужчины.
После церемонии все вернулись в дом, и я, дождавшись, когда все рассядутся за столом, размякнут от обильной праздничной еды и радостных разговоров, тихонько выскользнула из комнаты.
Начался штурм. Еще недавно мирный сельский двор, в котором происходило радостное семейное торжество, заволокло дымом, чадом, копотью. Сверху свистели лопасти вертолета, снизу раздавались пулеметные очереди, разрывы снарядов.
Я успела увидеть, как мужчины метнулись в дом и выскочили с оружием в руках. Даже удивительно было, как много оказалось автоматов в таком с виду мирном сельском доме. Маджуд первым понял, что пытаться отстреливаться бессмысленно. Он коротко гортанно вскрикнул, отдал указание, и мужчины, мгновенно послушавшись его, побежали куда-то за дом, увлекая за собой женщин, стариков и детей. Кто-то попытался схватить и меня, но я ловко вывернулась и ударила парня прикладом пистолета в челюсть. Тот ошалело вылупился на меня, не понимая, что это случилось с кроткой немой, и тут же осел на землю, повалился на бок.
В первые секунды я не поняла, зачем Маджуд повел своих гостей за дом, казалось бы, на верную смерть. И лишь потом до меня дошло, как именно старик пытался их спасти… Допустить этого было нельзя, я рванулась следом за последними убегавшими и вдруг увидела через окно распростертую на полу в комнате, где еще недавно пировали женщины, темную фигуру. «Тимур!» – зазвенело у меня в голове, перекрывая гул вертолета и грохот залпов.
Видимо, Тимура не было за столом в тот момент, когда начался штурм. Он не успел услышать указания Маджуда и побежал к дому, пытаясь спасти свою невесту, вернее, теперь уже жену. А здесь упал, оглушенный взрывом, и потерял сознание.
Не знаю, что в тот момент произошло у меня внутри. Я ведь была в ту пору очень сознательной выпускницей Академии ФСБ, в голове моей еще жило столько восторженных мыслей о долге, чести служения Отечеству и уничтожению его врагов, что я готова была жизнь отдать, но приказ выполнить в точности. Однако в ту минуту почему-то остановилась, развернулась и, вместо того чтобы помешать Маджуду и его приспешникам отступить, высадила оконное стекло, подтянулась на руках, села на подоконник и спрыгнула в комнату.
– Тимур! – я опустилась на колени возле него, осторожно перевернула его на спину, опасаясь встряхивать слишком сильно – у него ведь могли быть внутренние повреждения.
Я уже поняла, что он просто контужен. К тому же взрывной волной его швырнуло прямо на стену, на лбу темнела крупная ссадина, из которой, заливая лицо, сочилась кровь.
– Тимур, ты меня слышишь? Очнись!
Веки его дрогнули, чуть приоткрылись. Темные глаза блеснули – но не так, как обычно, остро и пристально, а как-то тускло, стеклянно. Он бессмысленным взглядом окинул мое лицо – от осточертевшего мне платка я избавилась посреди заварухи – и снова закрыл глаза. Разумеется, он не мог меня узнать, ведь до этого он никогда не видел меня без платка. К тому же от удара у него наверняка был шок, да и глаза засыпало штукатуркой, когда он упал у стены.