День Пантеры, или Почти новогоднее ограбление - стр. 2
На втором этаже тоже огромный холл, из которого мог просматриваться весь первый этаж, если бы не многометровая люстра. Он обходил комнаты одна за другой. И только одна его заинтересовала больше всех остальных. Она была обжитая, хранила в себе тепло хозяйки и прочие мелкие ценности.
На зеркальном столике, в объятиях роскоши стояла резная коробка. Никто бы не сомневался, что предмет, ради которого он сюда влез, находился внутри. Но одно дело догадываться, а другое проверить.
Он потер руки одну об другую. Перчатки зашуршали, как осенняя листва под теплым ветерком. Он аккуратно дотронулся пальцами, замер. Так фортепианист замирает над клавишами в ожидании музы. В зеркале отражался форменный бандит, повстречавшись с таким, порядочные люди сразу переходят улицу на другую сторону и меняют маршрут.
До сих пор все шло поразительно гладко. Это не к добру.
Стоит ли открывать эту шкатулку? Возможно такие мысли приходили в голову Пандоры, когда её просили и требовали не открывать ящик. Но, как и тогда Пандора, он открыл. Глаза ошалели. Столько блеска они не видели даже на новогодней елке в центре Москвы.
Вот это клад. Хозяева отчалили на новогодние праздники в теплые края – птички перелетные. В Дубай их потянуло, но тут эмиратовцы сами виноваты, встречают с распростертыми руками. А взять и спрятать украшения в сейфе или банке (да хоть и в трехлитровой, главное, чтобы прикопать где-нибудь в саду под вековым деревом айвы, прикрыв стотонной бетонной плитой) не догадались – птички безмозглые.
В одно мгновение стало жарко и душно. Мужчина медленно стянул с головы балаклаву. Не ожидал он такой реакции от себя – разнервничался – вот оказывается как драгоценности и бриллианты на мужчин действуют – неадекватно. Он запихнул балаклаву в карман и расстегнул куртку, не сводя глаз с завораживающего переливающегося в свете костра сокровищ.
Все сокровища, от которых Кощей Бессмертный умер бы от зависти, красовалась в коробке. Ну как коробка, наверное если в коробке лежит бриллиант, это уже шкатулка, даже если это коробка из-под обуви.
Украшения манили. Они отражались в глазах, в зеркалах, в общем, во всех одушевленных и неодушевленных поверхностях. Одушевленный поймал своё отражение, оно улыбнулось. Ну вот и нашлось. Он аккуратно достал колье из ящика, умышленно теперь называя его так, потому что это ещё одно зло, о котором Пандора даже не догадывалась. Он накинул его на обезглавленный бюст. На черном бархате подобии женской «недошеи» оно выглядело бесподобно. Сверкало, переливалось, пропускало лучи солнца и дневной свет, преломляя их через каждый бриллиант, как через призму. Любоваться можно было бесконечно, но не забывать о деле. Он и не забывал, тут же набрал номер телефона и отчитался:
– Да, это оно.
Он провел рукой по бриллиантам. Мысленно воспроизвел сумму в миллион долларов, умножил на пять и попытался представить как это выглядит в бумажных купюрах. Воображение предательски рисовало поддон с пачками, завернутыми в полиэтилен. Безобразие, даже не видно исторических американских президентов. Правду ведь говорят, что все беды от американских президентов. Была б его воля он бы и современных куда-нибудь в Антарктиду отправил, но гуманизм не позволял, в чем пингвины-то провинились.