День Пантеры, или Почти новогоднее ограбление - стр. 12

– Я уже выворачивал.

– Не все. Ты только на куртке выворачивал. Тебе кстати не жарко?

– Жарко.

– Так разденься.

Он дернул молнию куртки, стянул один рукав и замер. Уставился на неё, потом на кровать, хитро прищурился и многозначительно покивал головой.

– Все с вами ясно – протянул он весело.

Она смотрела на его замешательство, потом на кровать. По лицу пробежало возмущение, но заметив его настрой, поняла, что он веселится. Попасть в идиотскую ситуацию – было её страхом, можно сказать ужасом, но она сама себя туда загнала, чего уж злиться. Они прыснули смехом. Она так заразительно и звонко смеялась, что он залюбовался, но тоже продолжал трястись от смеха. Вытерев слезы с глаз, она сказала:

– Только куртку сними, об остальном даже не мечтай.

Невидимый помахал ей пальце и снова влез в рукав, но застегиваться не стал.

– Звоните уже своему крестному.

– А вы своему.

И они стали звонить.

Николь объясняла Игорю Валерьевичу, что оказалась заперта в собственном доме, потом её разговор плавно перешел на козла, который по жизни носит имя Эдик, на отмененный отпуск, на кочки судьбы, которая не жалела бедную Николь. А ещё в её доме вместе с ней, как в ловушке, оказался садовник, который для неё не садовник, а предполагаемый грабитель, но он вовсе не грабитель, а вероятный садовник. В общем она, как всегда запуталась и с ней все хорошо.

Невидимый объяснял Грому, что оказался заперт в доме девушки, которая не собирается брать его на работу садовником, и в данную минуту звонит своему крестному, рассказывает ему о прелестях судьбы и новом садовнике, которого желает выгнать. А так все хорошо, потому что новый несостоявшийся садовник не может выйти из дома. Гром естественно пообещал решить все проблемы, сам не веря в это, ведь в дело впутали самого Никитина Игоря Валерьевича – самого главного из самого главного офиса, если можно назвать офисом Следственный комитет. Гром не унывал – потребовал держать ушки на макушке и не расслабляться. Невидимый же наоборот унывал – он ведь не ведет наблюдение за домом Николь, сидя в машине, как Гром.

Разговор закончили практически одновременно. И уставились друг на друга.

– Дайте-ка я вас сфотографирую.

– Зачем это?

– Отправлю вашу физиономию крестному.

Он прикрыл руками лицо.

– Не надо мою физиономию никуда отправлять. Тем более крестному.

– Нет уж, позвольте, это моя безопасность.

Она обошла его стороной, выставив вперед телефон.

– Не беспокойтесь, вы в безопасности.

Он оббежал вокруг кровати, прикрываясь рукой.

– Это необходимо. Не сопротивляйтесь.

– Тогда мне придется сфотографировать вас.

Он прицелился своим телефоном. Камера поймала её изумленное лицо.

– А вам-то зачем?

– На память.

– Ну уж нет – воспротивилась она. Но свою идею не оставила. Кто ж оставляет грандиозные идеи? Она подбежала к нему вплотную.

Послышался характерный звук фотокамеры. Он резко дернул рукой и выбил её телефон. Тот звонко плюхнулся на пол. Она вскрикнула. Никто не ожидал, но произошло ещё хуже. Николь топталась и наступила острием шпильки прямо на экран. Он жалобно хрустнул.

– Да вы… вы… как вы посмели разбить мой телефон?

– Я? Разве это сделал я?

– Вы выбили его у меня из рук – заверещала Николь.

Невидимый отодвинул девушку на безопасное расстояние, чтоб она не проткнула ему руку своей роскошной обувью. Поднял телефон и попытался реанимировать. Паутинка трещин расползлась по экрану. Вылечить его было проблематично. Пациент ещё посветил разноцветными пикселями и потух. Умер.