День освобождения Сибири - стр. 104
Исаака Гольдберга, после ареста препровождённого в тюрьму, вскоре посетил прокурор иркутской судебной палаты Сергей Старынкевич и в тот же день он своим распоряжением освободил редактора «Сибири» из-под стражи как незаконно заключённого. Вышедший из тюрьмы Гольдберг, понимая, что большевики не оставят его в покое, тут же перешёл на нелегальное положение, а вскоре и вообще покинул город, перебравшись в Томск, куда в это время съезжались члены Сибирской областной думы. Что касается Сергея Старынкевича, то 8 января его самого арестовали и препроводили в иркутскую губернскую тюрьму, где он в течение нескольких недель дожидался решения революционного трибунала теперь уже по собственному делу.
Судебное заседание состоялось 27 января. Его вёл председатель ревтрибунала Иркутска большевик Павел Постышев, бывший _______________
*Несмотря на это, газета «Новая Сибирь» всё-таки стала выходить и продолжала издаваться, предположительно, до начала марта месяца.
служащий городской электрической станции. В ходе судебного разбирательства защитник Старынкевича, председатель президиума городской думы, правый эсер, а в прошлом адвокат, Василий Дистлер попытался наставлять Постышева по порядку ведения процесса, но в ответ председатель трибунала стал покрикивать на Дистлера, а потом и на самого подсудимого. Тогда Сергей Старынкевич заявил категорический протест против такого тона обращения председателя ревтрибунала, заявив, что его (Старынкевича) «не раз судили при самодержавии и так не кричали». В ходе возникшей словесной перепалки Постышев на весь зал громогласно заявил: «Юристы и интеллигенция смеют ехидно издеваться над нами, шипят, устраивают нам неприятности. Не только буржуазия и бюрократия, но и бывшие когда-то лучшие наши друзья отвернулись от нас. Так пусть же они будут прокляты… прокляты и прокляты» («Иркутские вести», №6 за 1918 г.).
В конечном итоге Старынкевичу было всё-таки предъявлено обвинение в незаконном освобождении из тюрьмы Гольдберга. В ответ подсудимый заявил, что освободил Гольдберга, стоя на страже законности, что действовал честно и по совести, как революционный прокурор. Потом добавил, что он не признаёт за собой вины в том, за что его судят, что совесть его чиста, а в гонениях на себя он видит тот крестный путь, который переживает русская интеллигенция, от одного креста к другому, от Ходынки к волнениям в Иваново-Вознесенске, от 9 января 1905 г. к 5 и 9 января 1918 г. «Вы послали проклятие оставившим вас, – заключил Старынкевич, – но как мы можем идти с вами, когда нас отделяет от вас кровавая полоса жертв – тех же рабочих и народа, именем которого вы действуете». После довольно продолжительного совещания революционный трибунал постановил: в качестве наказания подвергнуть Старынкевича общественному порицанию. Присутствовавшая же на судебном заседании публика, как констатировали всё те же «Иркутские вести», в большинстве своём осталась на стороне осуждённого и проводила Старынкевича из зала суда шумными овациями и пением революционных песен*.
________________
*Ровно через год назначенный на должность генерального прокурора в правительстве Колчака Сергей Старынкевич уже сам станет закрывать глаза на некоторые акты беззакония, осуществлявшиеся не только в отношении большевиков, но и – некоторых своих товарищей по эсеровской партии. В итоге он, что называется, спустит на тормозах дело по поводу незаконного расстрела в Омске 23 декабря 1918 г. нескольких содержавшихся в местной тюрьме членов Всероссийского Учредительного