День не святого Лёхи - стр. 13
Маленькие цыплятки, юные гении. Каждый детский рисунок доставлял мне невероятную радость.
Я и сама обожала рисовать. Всё своё свободное время я посвящала этому увлечению. Пока у меня было немного написанных картин, но в каждой из них присутствовала часть моей души, моя любовь и собственное виденье мира. Конечно, как и каждому художнику, мне хотелось всемирного признания и славы. Денег тоже, но они были вторичны. Наверное, поэтому я работала в обычной школе на ставке бюджетника.
Мама не одобряла выбор моей профессии, а вот отец очень гордился мной, как и Валентин.
Именно он обещал мне устроить выставку в самом известном музее нашего города. Я точно не знала, чем именно занимался мой бойфренд, но, как человек творческий, он вращался в нужных кругах и обладал некоторыми связями, которые мне и не снились.
Я уже собиралась домой, когда мне позвонил Валентин.
– Привет, моя неземная красота, – радостно поприветствовал он меня, заставив мою самооценку вознестись до небес. Столько комплиментов сегодня, что голова кругом. – Помнишь, мы говорили с тобой о выставке? – Ещё бы я не помнила. Только о ней и мечтала. – У меня для тебя отличные новости!
8. Ольга
– Давай я приглашу свою девушку в ресторан, и мы с ней там всё подробно обсудим? – интриговал меня Валя, заставляя моё сердце биться чаще.
Мы договорились на конец недели, чтобы хорошенько расслабиться, но я не представляла, как смогу дожить до пятницы и не умереть от любопытства.
Вместе с тем на меня напало вдохновение. Я достала мольберт с наброском картины, гадая, успею ли закончить её до выставки?
Теперь каждый вечер я проводила перед мольбертом, чувствуя, как кисть в моей руке становится продолжением моей души. На холсте постепенно оживала златовласая наяда.
Её длинные волосы, словно солнечные лучи, струились по плечам, а глаза, глубокие и загадочные, смотрели прямо в душу. Я до дрожи обожала момент, когда картина начинала обретать форму, когда каждая деталь, каждый мазок кисти добавлял ей жизни. Я смешала немного охры с белилами, чтобы добиться нужного оттенка для кожи наяды – нежного, но с лёгким теплом, как будто она купалась в лучах закатного солнца.
Рисуя, я напрочь пропадала из времени, поэтому дальнейшее обустройство квартиры отошло на второй план. Меня хватало только на то, чтобы приготовить себе нехитрую еду и помыть после еды посуду.
Мир вокруг меня исчез, остались только я, мой мольберт и эта златовласая наяда, которая постепенно оживала под моими руками. Иногда я слышала, как гремит на площадке ключами сосед, и мои мысли неосознанно переключались на него. Мы с ним больше не пересекались, но это не мешало мне время от времени вспоминать наши с ним ласки в моей прихожей.
Алексей же совсем забыл обо мне. Он не искал предлога, чтобы увидеть меня, хотя это было проще простого – позвонить в соседнюю дверь. Из этого я сделала вывод, что он махнул на меня рукой, решив оставить в покое.
Я даже не знала, радоваться мне этому или нет. Его внимание было, безусловно, приятным, но у меня уже был Валентин.
И вот, к выходным картина была почти закончена, но она всё ещё нуждалась в чём-то, что сделало бы её по-настоящему завершённой. Я смотрела на очередной свой шедевр и никак не могла взять в толк, чего именно не хватает. Сфотографировала картину на телефон, чтобы показать её Вале и узнать его мнение о композиции в целом.