День гнева - стр. 14
Яростный ор толпы внизу сменился криками боли и ужаса. Теперь масса, окрыленная общей идеей разрушения, вновь превращалась в толпу – спасовав перед опасностью, она в считанные секунды обратилась в разрозненную кучу испуганных людей, моливших о спасении.
Денис, с одной стороны и Москвин, с другой, одновременно нырнули в переход, вновь вскочив на свои "Флайбы" и двигаясь по воздуху над головами людей. Нужного им человека они заметили сразу – невысокий, чуть полноватый мужчина лет тридцати пяти – сорока, в потрепанном коричневом костюме. Он пробивался к выходу и толпа раздавалась перед ним, безошибочно угадывая в нем ту силу, которой невозможно противиться. Каждый непокорный был либо отброшен в сторону мощным телекинетическим ударом, либо воспламенен на месте.
Денис подлетел к нему первым и, крепко вцепившись руками в ворот пиджака, рванул его вверх, увлекая прочь из перехода. В ту же секунду он почувствовал, как его руку охватило пламя, а пальцы силится разжать невидимая сила. Усилием воли заставив набросившийся на него огонь откатиться обратно, он вылетел из перехода и, передав Москвину сигнал о том, чтобы тот разобрался с толпой, взмыл вверх, таща человека на пролет метромоста.
– Отпусти меня! – взахлеб закричал тот, все еще силясь вырваться, и продолжая окатывать Дениса волнами пламени, с легкостью развеиваемыми им.
– Куда тебя отпустить? Вниз? С десятка метров?!
Взглянув себе под ноги, он обмяк и позволил втащить себя на твердую опору пролета.
– Чего тебе надо?! – визгливо спросил он, едва почувствовав под ногами твердую опору, – Оставь меня в покое!
Денис замер над ним, подобно древнегреческому богу, готовящемуся поразить непокорного молнией. Высокий, статный, одетый во все черное, с развевающимся по ветру плащом.... У неподготовленного человека вид парящего над ним Назгула, как правило, вызывал тихий ужас и вгонял его в ступор. У этого же, по всей вероятности, осознавшего, не смотря на шок от пережитого, на что он способен, грозная поза Дениса спровоцировала новый приступ ярости.
– Что ты хочешь от меня?! – вопил он, избегая смотреть в глаза Назгула, – Я ни в чем не виноват! Они зажали меня! Мне нужно было вырваться, и я вырвался! Вырвался! Понятно тебе, черный ты уродец!
– Зачем ты оправдываешься? – подал, наконец, голос Назгул, – Если ты ни в чем не виноват?
– Я не оправдываюсь! Я требую, чтобы ты оставил меня в покое!
– И оставил здесь, наверху?
– Да! Я и сам могу спуститься. – и в доказательство этого он на несколько сантиметров поднялся над поверхностью моста.
– Делаешь успехи! – произнес Денис, вспоминая, через сколько дней после открытия в себе психокинетической силы он сумел, наконец, поднять себя в воздух.
– Убирайся! – закричал тот, вновь пытаясь воспламенить одежду Дениса, – Убирайся к себе в преисподнюю!
– Я пришел не от туда! – веско произнес он, без особого труда отражая волны жара, – А вот тебе суждено отправиться именно по этому адресу. Обвинение – множественные убийства. Вердикт – виновен! Приговор – смерть! Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!
Глаза Дениса сверкнули алым огнем из-под черной маски. Плащ затрепетал от порыва поднятого Назгулом ветра. Облаченная в черное рука указала на убийцу и тот, сжавшись от ужаса, повалился на поверхность моста, сквозь слезы умоляя о пощаде и призывая на помощь.... Сначала затрещала краска, покрывавшая пролет, затем вспыхнули волосы человека, и огонь перекинулся на его одежду, пожирая того, кто еще недавно пытался повелевать им.