День Черного Солнцеворота - стр. 3
– Соберешь их для меня? – спросил еж, и его черный нос задвигался еще быстрее.
– Нет, – ответил горбун. – У меня есть гладкие круглые кристаллы в серебряной оправе. Ты их нацепишь на свой нос, посмотришь через них на белый свет и все увидишь.
– Увижу даже то, что не хочу видеть?
– Если ты случайно посмотришь на то, что не хочешь видеть, отвернись в сторону или закрой глаза.
– А что ты хочешь взамен?
– Мне нужна разрыв-трава. Только вы, ежи, умеете ее находить, но раньше я не встречал говорящих ежей. Ты умеешь говорить, и с тобой можно договориться. Будем меняться?
– Мне нужно подумать, – ответил еж и продолжил есть яблоки.
Прошло много времени, солнце завершало свой дневной переход.
– Ну так, что? – спросил горбун, устав ждать.
– Что? – еж перестал жевать.
– Почему ты не отвечаешь на мой вопрос? – раздраженно спросил горбун.
– Я не могу одновременно есть и отвечать на твои многочисленные вопросы, у меня только один рот.
– Сейчас ты не ешь, – сказал горбун, стараясь держать себя в руках. – Ты можешь ответить на мой вопрос?
– Да, – сказал еж.
– Что, да?! – закричал горбун.
– Да, я могу ответить на твой вопрос.
– Ну, так отвечай!
– Я согласен.
Горбун замахнулся кизиловой палкой, намереваясь ударить ежа, но сдержался.
– Дай мне кристаллы, – сказал еж. – Хочу посмотреть на мир.
Горбун спрыгнул на землю, заставил лося лечь, достал из переметной сумы обернутые тряпочкой кристаллы в серебряной оправе, подошел к ежу и одел на его нос. Еж внимательно посмотрел через гладкие круглые кристаллы на горбуна, на лося, на затянутое тучами небо, на мрачный лес и снова на горбуна, скривился и сказал: «Без них лучше. Забирай обратно».
– Но договор есть договор! – возмущенно закричал горбун. – Ты взял кристаллы своими лапами, поэтому должен исполнить свое обещание.
– Да, – согласился еж, – договор есть договор. Я добуду для тебя разрыв-траву. Только ответь мне на один вопрос, ты знаешь, для чего нужна разрыв-трава?
– С помощью ее сока можно открыть любой замок. Никакая дверь не устоит: ни деревянная, ни железная, ни заколдованная – ответил горбун.
Еж свернулся клубком и покатился вокруг дерева, накалывая спелые яблоки на свои иглы.
– А говорил, что беспомощный, – сказал горбун.
– Я пошутил, – сказал еж, встал на четыре лапы и пошел в лес.
– Постой, иди не так быстро. Я плохо вижу в темноте.
– Я тоже, – ответил еж, быстро двигая носом. – Иди по запаху.
– Я не умею.
– А лось? Лось умеет?
– Я не знаю. Я у него не спрашивал.
– Давай так, первым пойду я, потом лось, а ты будешь держаться за лосиный хвост и не потеряешься.
– У лося хвост короткий. Держаться неудобно.
– Да? – удивился еж. – А, ну да…
Горбун подошел к ближайшей ели, содрал со ствола длинный клок серого мха, нацепил на конец кизилового посоха, прошептал заклинание: «Зеленое пламя гори, черным дымом не чади. Серый мох пожирай, ночной мрак разгоняй. Гори долго, свети ровно», и трижды дунул. На завитых кончиках мха появились мелкие смоляные капли, испускавшие мертвенно-зеленый, но достаточно яркий свет.
Еж, не торопясь, вошел в лесную чащу, за ним горбун, а следом лось. Ели росли близко друг от друга, их пушистые ветки переплетались и не пропускали свет луны. Зеленое свечение кизилового посоха выхватывало из темноты мухоморы, мохнатых пауков, сидящих на липкой паутине, длиннокрылых комаров, кружащих хоровод, ухающего филина, который замолчал при приближении путников и вытаращил на них желтые глаза-блюдца.