День «Б» - стр. 22
10-й отдел в «Смерше» был создан в апреле 1943 года. Еще он назывался отделом «С», или отделом специальных заданий. Владимир работал в нем со времени создания.
Начало его войны пришлось на 16 июля 1941 года. Именно тогда начинающий лингвист, студент-первокурсник Владимир Соколов добровольцем поступил во 2-ю мотострелковую бригаду особого назначения, командовал которой подполковник Рохлин. В ее составе Владимиру пришлось воевать вплоть до апреля 1943 года, когда его забрал в свое ведомство Абакумов – начальник новосозданного «Смерша».
10-й отдел размещался в бывшей дворянской усадьбе, вплотную примыкавшей к комплексу зданий Наркомата обороны. Предъявив на входе пропуск, Соколов быстро поднялся по лестнице и постучал в кабинет начальника отдела.
Судя по всему, настроение у майора Збраилова было не из лучших. Он хмуро взглянул на козырнувшего Владимира и махнул рукой на стул.
– Садись. Тут командование такую задачку подбросило, что на ногах сложно устоять… Как у тебя с английским языком?
Владимир несколько удивился неожиданному вопросу, но ответил:
– В спецшколе и институте никто не жаловался, товарищ майор. А там среди преподавателей были такие, которые еще до революции в Лондоне с лордами разговаривали…
– Добро, – кивнул майор. – Ну, насчет немецкого все понятно, он у всех наших сотрудников на уровне… А в Белоруссии ты когда-нибудь был?
Соколов отрицательно покачал головой и улыбнулся.
– Не приходилось, товарищ майор. А с каких это пор там по-английски говорят?..
– Ну, вот и слетаешь, – не поддержал шутку Збраилов. – Ты назначен старшим особой диверсионной группы, которая завтра ночью отбывает в Минск.
– Кем назначен? – невольно вырвалось у капитана.
– Лично Абакумовым.
«Ого, – подумал Соколов, – значит, сам Абакумов держит меня в памяти».
– А в чем суть задания? – спросил он вслух.
Вместо ответа Збраилов подал ему объемистую папку и махнул рукой на стул:
– Сейчас принесут кофе, бутерброды. А ты читай, вникай, что непонятно – спрашивай. Надеюсь, поймешь, что уровнем твоего английского я интересовался неспроста…
Владимир углубился в папку. Она была наполнена материалами по вопросу, с которым Соколову вообще не приходилось сталкиваться, – белорусский коллаборационизм и его разновидности.
Сначала Соколову были неинтересны все эти фашисты местного разлива, но мало-помалу он увлекся чтением. Перед ним стала вставать достаточно сложная картина того, что творилось на территории оккупированной страны. Выяснилось, что у тамошнего национализма достаточно глубокие корни, которые уходят еще во времена польского восстания 1863—64 годов, в память о том, каким могучим и сильным было Великое княжество Литовское в Средние века. Конечно, на фоне украинских и прибалтийских националистов белорусские выглядели достаточно скромно, но все же Владимир убедился в том, что и они мечтали о собственном государстве, независимом от Москвы и коммунистической идеологии. В основном «пятая колонна» в республике была выкорчевана в результате репрессий 1937—38 годов. Но в 1939-м в состав Белоруссии вошла ее западная часть, до того бывшая в границах буржуазной Польши. И, естественно, этим шагом оказались довольны далеко не все ее жители. Поэтому с приходом нацистов многие белорусы связывали надежды на настоящую, подлинную независимость.