День «Б» - стр. 15
– Именно так. Это будет наш день «Б», – усмехнулся Черчилль.
Габбинз улыбнулся. Идея назвать операцию по аналогии с высадкой союзников в Нормандии 6 июня 1944 года – днем «Д» – ему понравилась.
– Но я все же предложил бы назвать днем «Б» не день высадки, а день самой операции, – почтительно возразил он. – Так было бы логичнее…
Черчилль кивнул, соглашаясь.
– Какой самолет вы намерены использовать?
– Авро «Ланкастер», сэр. Они во всем превосходят «Стирлинги», да и «Галифаксам» с «Веллингтонами» за ними пока не угнаться… На машину, которую мы подготовили для операции, по моему приказу установлены двигатели «Мерлин-24».
Черчилль довольно кивнул.
– Пойдемте выпьем за успех, Колин, – предложил он. – Да и продвижение наших войск во Франции тоже не мешало бы отметить. В конце концов, прием посвящен именно этому событию…
– Не откажусь, сэр.
Через час уже основательно накачавшийся спиртным Габбинз забрел в бильярдную, оформленную в стиле эдвардианской эпохи. Он надеялся немного подремать в одиночестве. Бильярдная была пуста. С размаху плюхнувшись в уютное кресло, Габбинз закрыл глаза и пробормотал чуть слышно:
– Это будет, черт меня побери, величайшая спецоперация в истории. Или я не Вилли-Вихрь… Этот Кэббот – славный парень, он не подведет…
Раздалось вкрадчивое покашливание. Генерал испуганно вздрогнул, открыл глаза. На свет из темного угла бильярдной шагнул один из ведущих работников британской контрразведки МИ-5 – сэр Энтони Блант, 37-летний красавчик, полиглот и ценитель изящных искусств. В руках у него был стакан с бренди, а кремовый смокинг сидел на Бланте, как всегда, безукоризненно.
«Услышал или не услышал? – От этой мысли Габбинз даже вспотел. – Конечно, Блант свой, из контрразведки, но даже нашим контрразведчикам не нужно знать, что замышляет толстяк на Даунинг-стрит, 10. А ведь он замышляет ни больше ни меньше, как Третью мировую войну».
– Простите, Энтони, – хмуро пробормотал генерал вслух, – я, кажется, задремал и что-то болтал во сне…
– В самом деле? – безразлично отозвался молодой лорд, отпивая бренди. – А я так увлекся здешним баром, что и не заметил, как вы вошли. Не составите ли компанию в бильярд?
– В другой раз. – Габбинз встал, чтобы уйти. Еще не хватало, чтобы его застали в обществе этого гомосексуалиста!
– Знаете, генерал, – остановил его в дверях липкий голос Бланта, – в последнее время я много думаю о наших союзниках, русских. Их успехи на фронтах поразительны, не правда ли?.. Не сегодня завтра они уже выйдут к западным границам своей страны. Как жаль, что наши генералы не могут похвастаться такой же прытью в Италии и Франции.
Габбинз обернулся. Блант, с сожалением покачав головой, взял кий, примерился к шару и элегантным, вроде несильным, но точным ударом загнал его в лузу.
– Но вот что стоит за этой небывалой скоростью? – задумчиво продолжил Блант, словно обращаясь к самому себе. – Не хотят ли русские пройти через всю Европу, как нож сквозь масло, везде устанавливая коммунистические режимы?.. Согласитесь, для Британии это было бы серьезным ударом.
– Вы к чему-то клоните, Энтони? – усмехнулся Габбинз.
На красивом холеном лице молодого лорда вспыхнул румянец.
– Я? Помилуй Боже, генерал. Я всего-навсего размышляю вслух по своей привычке. И очень жаль, что вы не поддерживаете мой монолог…