Демонология Сангомара. Небожители Севера - стр. 17
Отыскав полный набор чистых вещей и холстину, Уильям побрел вдоль широко разлившейся реки. Иногда в стороне тот тут, то там встречались вздыбившиеся к небу одинокие каменья; некоторые из них имели причудливые формы, что всегда в ночи рисует в беспокойных умах образы чудищ. Вон тот камень: слева, высокий, тонкий, в полтора васо, – был изогнут так, будто он готовился к хищному прыжку с холма.
Успокаивая себя, что он сам, в общем-то, чудовище и подобных ему теперь нет смысла остерегаться, Уильям подошел к кромке реки и оглянулся. А когда удостоверился, что опасностей нет, разделся. Река в это месте была глубока – быстро подступила выше груди. Вода холодила, и, стараясь как можно скорее закончить, Уилл окунулся, смыл грязь с волос. Все-таки какими бы спокойными не были равнины, что-то в них пугало. Они казались неживыми, демоническими, не желающими, чтобы посторонние топтали их землю своими ногами.
Тут об ступню что-то потерлось. Он вздрогнул. Рыба? Нет, вот нечто провело по бедру, в паху, потом на миг скользнуло по спине. Ледяной страх сдавил его. Ничего не видя под собой из-за мути, Уильям уже изготовился броситься к берегу, как из воды показалась обрамленная черными волосами макушка – и на него взглянули немигающие голубые глаза кельпи.
– О Ямес, это ты!.. – схватился за сердце он и шумно выдохнул, успокоившись. – Вериателюшка, ты меня едва в могилу не загнала!
Ее нижняя половина лица оставалась в реке, отчего тинистая вода заливалась в ноздри, в приоткрытый рот. Уилл протянул руки, чтобы приобнять свою любимую демоницу, но та разогнулась и, обойдя его, вдруг резко толкнула в спину по направлению к берегу.
– Что такое?
Снова толчок.
– Да погоди. Я же не помылся до конца… Погоди, душа моя!
В ответ толчки только усилились, да так, что Уилл едва не рухнул в мутную воду, споткнувшись обо что-то. Препятствие, о которое он запнулся, неожиданно зашевелилось. Кто-то или что-то продолжало касаться ног, живота и спины. Побледневший рыбак уже сам ринулся из воды, высоко вскидывая ноги, пока Вериатель постанывала и рычала будто в никуда.
Выбравшись на берег, он обернулся и обнаружил, что его демоницы и след простыл. Зато чуть рябая от сильного ветра поверхность взволновалась. Река ожила. Что-то шевелилось в ней, бурлило – словно множество змей скользили друг по другу, сплетясь в клубок. И так по всей длине реки, куда доставал взор. Слева, в десяти васо, появилась то ли спина, то ли что-то еще: гладкое и черное, округлой формы. В то же мгновение оно сокрылось от глаз, а темная вода вновь стала спокойно-безмолвна.
Уильям спешно оделся и с ворохом грязной одежды, босой, держа в руках сапоги, взлохмаченный и мокрый, бегом направился к лагерю.
На месте ночлега оживленный народ то штопал какие-то вещи, то чистил лошадей. Кто готовился ко сну, а кто оживленно переговаривался меж собой.
– Ну и как водичка? – спросил капитан, завидев возвращающегося рыбака. – Можно обмыть ноги?
– Нет, не надо там купаться!
Мимо них к реке прошел слуга Чукк с котелком, чтобы вычистить его. Уильям кинулся к нему со словами: «Не ходите туда, стойте!». Все уставились на него, перепуганного. Всем он внушил своим видом тревогу. Даже ласково мурлыкающий со своей служанкой Леонард – и тот подскочил на ноги, вслушался. Филипп поднялся с лежанки, приблизился и разглядел, что прибывший не до конца обмылся, что взгляд у него дрожит, а в руках он держит ком нестираных вещей вместе с обувью.