Демон во плоти 2 - стр. 16
– Прости, Матильда… это была случайность, – пробормотал Корнелиус, отчаянно пытаясь замести ногой осколки и разлитую жидкость.
– Ага, несчастный случай, – саркастически повторил Маркус. – Это было твоим тайным желанием!
Матильда с какой-то поволокой смотрела на Корнелиуса, словно ожидая от него не объяснений, а действий.
– Прости, я… я не хотел, – продолжал оправдываться Корнелиус, чувствуя, как его самого бросает в жар. – Я не хотел… честно! Я заплачу…
Корнелиус принялся торопливо развязывать шнурок кошелька на поясе, но перепутал и вместо него развязал шнурок гульфика.
– Привет, девчуля! – предстал перед остолбеневшей от удивления девушкой Маркус.
Девушка в немом восхищении уставилась на него и медленно облизнула пересохшие губы.
– Пожалуй… не надо. За тебя уже заплатили. – и кивнула на прилавок, где блестел золотой. Затем посмотрела по сторонам, торопливо прошла к двери и повесила табличку: «закрыто на четверть часа или больше». Повернулась к Корнелиусу. В ее глазах читалась такая страсть и дикое желание, что Корнелиус попятился.
– Она прекрасна! – промурлыкал Маркус, выгибаясь и потягиваясь, как тигр, предвкушающий схватку. – Согласись, что устоять перед ней невозможно!
– Маркус, замолчи, – слабо простонал Корнелиус, пятясь и пытаясь собраться с мыслями.
– Что это было? – с показным гневом и, одновременно, с жадным интересом пожирая глазами Корнелиуса, спросила Матильда, двигаясь на него. Ее великолепная грудь часто вздымалась. – Ты должен быть… более осторожным с такими зельями. Этот пузырек… он был чрезвычайно мощным!
Корнелиус, пятился, не сводя с нее глаз и лихорадочно пытаясь нащупать завязки гульфика. Он был очень напряжен. Во всех смыслах. И демон, по большому счету, ему сейчас только мешал.
– Прости, Матильда, я… это было нечаянно. Я не хотел…
– Да, да, конечно, – хохотнул Маркус. – Болван! Скажи ей, что ты без ума от ее зеленых глаз и ее потрясающих зелий!
– Знаешь… – прошептала Матильда и сглотнула обильно выступившую слюну. Она подходила все ближе, не сводя безумного взгляда с его впечатляющего достоинства. – Знаешь, я всегда восхищалась твоей смелостью и… настойчивостью.
Корнелиус почувствовал, как его сердце колотится в груди, и шагнул назад, наткнувшись на стол.
– Эм, Матильда, я… – начал он, не зная, что сказать. – Всегда?
– Да, еще девчонкой… я много раз видела, как ты таращился на меня, через стекло витрины…
Она опустилась перед ним на колени.
Корнелиус почувствовал спиной стеллаж и понял, что отступать дальше некуда.
– Я… я рассматривал пузырьки… – простонал он, чувствуя, как она стиснула его плоть жадными губами и шумно втянула в себя так, словно хотела проглотить его целиком, вместе с самим Корнелиусом.
– Абалдеть! – воскликнул Маркус. И процедил, обращаясь к Корнелиусу: – Если ты сейчас дернешься и вырвешься, я тебя ночью удавлю.
Матильда долго удерживала его в этом положении, почти совсем не двигаясь и лишь шумно всхлипывала, делая редкие короткие вдохи. Теперь он боялся, что если она шевельнется и начнет движение, то он не сможет сдержаться и выплеснет в нее все, что накопил за эти годы. Сколько прошло? Десять… двенадцать… он не помнил сколько, но знал, что много. Гадкая рыжая девочка с косичками, показывающая кукиш… Первая любовь, вызвавшая у него приторно-сладкий и мучительный ночной сон, где он проснулся от того, что почувствовал, как из его разбухшего, внезапно ставшего большим и твердым члена, сладко-болезненными толчками, изливается что-то липкое, теплое, резко пахнущее.