Демон справедливости - стр. 54

Причина этого сперва была мне непонятна. За смертным порогом человека должны ждать либо кара, либо награда – так я полагал, так меня с детства учили. Мое одиночное заключение, пожалуй, можно было бы счесть карой, хотя я чувствовал себя в своем доме превосходно.

Несколько дней я бродил по дому, испытывая даже некоторое наслаждение – тело не ощущало привычной боли, движения мои сделались легки и необыкновенно изящны. Потом мной овладела тревога. Наследники мои были твердо убеждены, что принадлежащий мне дом – не единственное мое имущество. Им следовало продать его, а деньги поделить между собой, и я указал в завещании, как именно. Определенную сумму я оставил на благотворительность – неприлично солидному человеку, наподобие меня, помирать, не осчастливив несколько убогих. Я распорядился о койке в городской больнице при обители святого Герхардта, и точно определил сумму, необходимую для бесплатного содержания и лечения пациентов, которые по воле Господа окажутся на этой койке. Сумма эта составляла шесть с половиной процентов от вклада, который я поместил в надежном месте. Но было и еще кое-что.

Я был женат, овдовел, две мои дочери умерли в младенчестве, и потому мои доходы существенно превышали расходы. Сперва я довольно много тратил на себя, потом стал откладывать деньги и получать удовольствие, видя, как возвышаются и растут стопочки золотых талеров. Я собирал талеры ради собственного удовольствия, совершенно не думая, на что бы мог их употребить. Они развлекали меня постоянно. Особенно я веселился, надумав устроить тайник в стене.

Дом мой, средней величины, в два этажа и с узким чердаком под высокой черепичной крышей, имел, как водится, подвал, где хранились припасы и дрова. В свое время отец мой очень удачно купил земельный участок возле старой городской стены. При строительстве это сберегло ему немало денег – по-настоящему пришлось потратиться только на фасад. Задней стеной моего дома стала укрепленная и подправленная городская стена, боковые – общие с соседями. А стены подвала старше стен здания примерно на триста лет – это остатки давних монастырских строений, с веками погрузившиеся в землю. Тогда не жалели камня, так что они получились в полтора фута толщиной. И я здраво рассудил, что, потрудившись несколько ночей, выдолблю место для сундучка с талерами. Разумеется, работа затянулась, но я был доволен.

Сейчас тревога моя объяснялась тем, что я боялся за свой сундучок. Наследники, проклятые мои племянники, и шлюха с ними вместе, устроили совещание и решили, что старый скряга (таким титулом они меня почтили) непременно спрятал где-то в доме деньги или драгоценности. Я засел в подвале, понятия не имея, как буду охранять от них мой сундучок. Они, конечно же, спустились туда дважды, разворошили поленницу и пытались простучать стены. Тут я впервые порадовался, что племянники мои – дураки, даже это им оказалось не под силу. Переругавшись между собой, они обратились к первому попавшемуся маклеру, чтобы он продал дом, и, к величайшей моей радости, он их основательно надул.

Сам я был весьма доволен тем, что не попал ни вверх, ни вниз, а остался охранять свое золото. Жаль было, что я не могу более пополнять сундучок, но ни одно блаженство не бывает всеобъемлющим. К тому же, я видел вещий сон.