Демон против Люфтваффе - стр. 3
Офицеров обуяли тревожные чувства, экспериментаторы впали в мистический экстаз, и только фюрер в портрете на стене сохранил спокойствие.
Полночь! Стальные предметы заболели лихорадкой. Зазвенели трубы и рессоры, Вилленберг ощутил дрожь «Вальтера» в кобуре. Серная вонь перебила запах озона.
– Открыты врата потустороннего мира! Приди, сила! Приди, запредельная мощь! – завопили Шмульке и Бернштейн нестройным, но громким дуэтом.
И она пришла, материализовавшись в середине звезды. Но совершенно не в том обличии, как демоны из ада в видениях средневековых корифеев. И уж совсем не в образе скандинавских дев-воительниц либо иных трансцендентных созданий, призванных обеспечить непобедимость Вермахта или хотя бы непотопляемость Кригсмарине.
Крепкий мужик ростом под потолок, чуть просвечивающий насквозь в изливаемой черепами красноте, был одет в линялую гимнастёрку без погон, перетянутую ремнём, с треугольниками на рукавах и полоской в петлицах, синие галифе мешком, заправленные в чёрные блестящие сапоги, руки стиснули плётку. Между единственным бесовским атрибутом – парой мелких рогов над ушами – уместилась синяя же фуражка с красным околышем, а над козырьком… Эсесовцы охнули, точно раввин, узревший кусок свиного сала в похлёбке для кибуца. На фуражке призрака сверкнула коммунистическая звёздочка с серпасто-молоткастой парой в середине. Иными словами, в сердце Анэнербе очутилось существо в форме госбезопасности НКВД СССР – хмурый здоровяк, лишённый даже тени доброты в глубоко посаженных глазах.
Немая сцена, некоторым её участникам показавшаяся безумно долгой, длилась около секунды и прервалась нецензурным воплем.
– …Вашу мать!.. – заорал демон. – Охренели!..
Два эмигранта из Советского Союза поняли русский мат по привычке, эсесовцы догадались по интонации. Подумать о том, удержат ли полоски пентаграммы внутри себя адского гэбиста, экспериментаторы не успели. Рогатый поднял рукоять, и ремённая плеть щёлкнула четырежды.
Пятым ударом обладатель синих галифе отправил горящую свечу под стопку пергаментных свитков, весело вспыхнувших, будто они истосковались по живому огню. Убедившись, что пожар заполняет башню, перекидываясь на тела, демон хмыкнул и исчез. Его не озаботила чрезвычайная прочность автомобильных рессор и пистолета на трупе барона-штурмбанфюрера.
* * *
Горы Шеньси, семь с половиной тысяч километров восточнее Баварии. Солнце, пыль, грязь, ни дуновения ветерка. Здесь нет дорог, не ездят дорогие немецкие авто с лощёными офицерами в салоне. На узких тропах и ослы встречаются редко, а лошадь смотрится дорогой роскошью, примерно как «Мерседес» на автобане.
Длинная колонна людей едва переставляла ноги по дну ущелья. Нехитрые пожитки, немые свидетельства вопиющей бедности, уместились в мешках, самые обеспеченные катили тележки. За спиной ночной переход и краткий привал. Долгая остановка непозволительна. Их гнали самые страшные стимулы.
Ужас. Безнадёжность. И Восточно-Хэбэйская армия, наступавшая на пятки.
Во главе колонны шествовал, скрывая усталость и страх, строгий китаец в запыленном синем френче. Как у демона из преисподней, его фуражку украшала красная звезда.
– Товарищ Чжеминь! Дети больше не могут…
Вдова Ляо, согнутая под тяжестью узла с вещами, показала сухой ладошкой назад. Детей много. Самых маленьких и слабых родители взяли на руки. Остальные кое-как держались рядом.