Демон против Люфтваффе - стр. 14
Так, стараясь не слишком смущать лейтенанта, я к вечеру с большего уяснил расклад. В сухом остатке мой сталинский сокол – позор бобруйской авиации, и терпят его лишь из-за того, что он охотно собирает комсомольские взносы да громким голосом зачитывает передовицы на собраниях. Он два года в армии и скоро получит старшого, то есть третий кубик в петлицу. Жена, её зовут Лиза, непременно обрадуется кубику и огорчится бесчувственному по такому случаю телу. Степан, хоть и не кладезь талантов, на фоне моего комсорга считается перспективным пилотом. Почему? Разберёмся.
Ванятка в училище летал на У-2, затем целых часа четыре на «почти настоящем» истребителе И-5. Здесь в Бобруйске освоил новейший биплан И-15, на нём за прошлый год провёл в воздухе ажно двадцать странных часов, коих вроде бы и не было. К маю нынешнего – ни минуты. Я служу в авиации первый день и то догадываюсь: этого мало. Чтобы научиться плавать, нужно плавать, чтобы летать… Ну, понятно что.
В отсутствие полётов, то есть практически всё оставшееся время, красные командиры несут другую военную службу. Каждый день политзанятия, чуть реже – комсомольские и партийные собрания. Изучение матчасти – тоже интенсивно. Лётчики получают секретную книжку и секретные же тетради, в которые переписали содержание секретной книжки. С этим таинственным багажом они идут к стоянкам, где в моторе И-15 колупаются механики. Ну, как колупаются. Капот открыт, руки в масле. Кто сознательный, тот сам не брезгует схватиться за гаечный ключ. Ваня обычно пристраивается под нижнее крыло или под чистым небом, там давит на массу до следующего построения или политзанятий.
В первые же сутки пребывания в Советском Союзе мне повезло увидеть тактические учения авиаторов. Эскадрилья в три звена выстроилась на поле.
– Контакт!
– Есть контакт! – крикнул Ванятка и начал громко бормотать «бр-бр-бр», изображая звук мотора.
Мы налетали добрый час, пока не вспотели. Руки онемели, попробуй подержать их долго наподобие крыльев. Увлекательное и чрезвычайно полезное с точки зрения физподготовки занятие – под крики комэска закладывать виражи, разбиваться на звенья, снова возвращаться в единый строй. Интересно, в воздухе он также собирается вопить?
Особенно радуют вертикальные маневры. При «наборе высоты» пилоты бегут, приподнимаясь на цыпочках, «снижаются» на полусогнутых. Наконец, спикировали в траву и отдышались. Забавно. А когда это в воздухе повторим?
Часов в семь вечера Бутаков с Фроловым отправились домой. Старлей, утром заявивший, что с алкоголем и гулянками пора закругляться, предложил заглянуть к Фаине.
– Подружку привести обещала, точно говорю.
«Домой!» – рявкнул я прямо в лобную кость блудливому Ванятке. Тот чуть с копыт не слетел. Но послушался.
– Извиняй, Стёпа… После вчерашнего ещё не выветрилось. И вправду отдохну денёк. Лады?
– Дело твоё, – удивился тот. – Моя забежит – скажешь: задержали на службе.
Фролов решительно двинул к дому, оставшемуся без хозяина. Улица просматривается из конца в конец, конспирации никакой. Степанова жена давно смирилась. Лишь бы потом возвращался на основной аэродром, иначе придётся скандалить по партийной части.
Надо сказать, что политзанятия да партийные собрания идут по одному сценарию. Сначала про сложное международное положение, происки буржуазии и генеральную линию ВКП(б). Потом про главные беды авиации – аварийность, пьянство и бытовое разложение, когда все взгляды поворачиваются к Ивану и Степану, живым воплощениям двух последних грехов.