«Демон» и Маргарита - стр. 19
– И что это… за Роща? – робко уточнила я, поравнявшись с Арти.
– У меня тут основной объем данных. Работаю, не покладая ниточек, – жалобно вздохнула Миландора, косясь на пыльную паутину над головой.
Полотна были древними, связи – дряхлыми, но узелки, повисшие в воздухе, держались до сих пор. Проходя мимо, богиня посылала вверх искорки, и ослабшие нити уплотнялись, крепли.
– Бывает, что тетки мои заглянут что-нибудь подсмотреть, за упертым узелком проследить… Но обычно – тишь да гладь, ни заблудших, ни блудливых. Только рыбка в ручье плещется да сатины наливаются соком забвения.
Ветхие полотна старыми флагами развевались на деревьях. Мерцали тонкими нитями, выплетенными тысячи тысяч лет назад. Чем глубже в чащу мы заходили, тем явственнее ощущалась мощь, идущая от «тряпок».
– Порой кажется, что нести любовь – захватывающая миссия. Но вот эти хавранские сказки про купидоновы стрелы – полная чушь, – Миландора сложила губки трубочкой и устало выпустила воздух. – Работа в поле – большая редкость. А так вот, бывает, от луны до луны сидишь над полотнами и вяжешь, вяжешь мелкие петельки до слепоты в глазах и ломоты в пальчиках… Укрепляешь то, что ослабло, рвешь то, что засохло, давая силу для новых всходов… Помогаешь слабой ниточке переброситься через время и пространство, завязать свой первый, робкий, нежный, сладкий узелок… Уффф. Выматывает!
Она картинно щелкнула шеей и сделала десятисекундную разминку. Руками помахала, кулачками потрясла, плечами подрыгала. Притворщица.
– В Садах записаны все судьбы всех миров, – спокойно продолжила она. – Сато любила тут отдыхать… Ее любимый мир. Сколько их еще она создала, по образу и подобию Сатара? Вот, Хаврана ваша. И иные были. Она ткала без устали, пока не осталась довольна своей работой. А потом бросила все разом и исчезла. Кое-где, надо признать, не доплела. По мелочи.
Взгляд Миландоры мелким, но неприятно острым камешком вонзился в меня. И опять вспомнилось важное «не доросла, не воссияла»…
А я вот заметила, что у Арта чешутся кулаки этой бесячей вертихвостке куда-нибудь засветить. Чтобы засияло как надо.
– Боги не имеют права вмешиваться в то, что до них заплетено. Вдруг выдернешь нитку – и все мироздание рассыплется? Только Судьбоносица видела полную картину, – девица сделала страшные глаза, намекая на конец мироздания.
Зачем-то вспомнилась мамина теория про «точки опоры». В столь хрупком равновесии Веера никогда не знаешь, какая стена несущая… Иногда достаточно сафаэлю взмахнуть крыльями, чтобы все переменилось.
– Верные мысли, – покивала она. – И тех, кто равновесие нарушает, обычно стро-о-ого наказывают.
Нагнувшись, она продиралась сквозь листву и ветхие тряпки. Будто шла по рядам эстер-хазского базара и отмахивалась от торгашей, пытавшихся всучить ей ненужные шали, рваные платки и прочую рухлядь.
– Куда мы идем? – нетерпеливо прошипел Артур.
– Сейчас все поймете, заблудшие. И я… тоже рассчитываю понять, – промычала Миландора, заводя нас в садовую глушь. – Да где же они? Недавно ведь натыкалась!
Она подвела нас к двум тряпочкам. Те забавно подползли друг к другу, перекинулись с разных древ и скрутились полотнами в тугой узел. Как если бы Арт, игнорируя металлическую пряжку, замотал на себе ремень и затянул максимально сильно.