Демон и Мадонна - стр. 39
– Что это значит?
– Ну, это сродни браку. Только серьезней и навсегда. Это демонский обряд, и он священен для нас. Даже такой урод, как Дагон, вряд ли рискнет его оспаривать. Если ты заявишь на нее права, то она будет практически недосягаема для него, если он не захочет стать вне закона.
– И в чем трудность?
– Тебе в алфавитном порядке или как?
– Мама, прошу!
– Ну, начнем с того, что Маня не имеет представления, кем на самом деле является, и в мир демонов не верит. Второе: если ты заявишь на нее права, то это будет навсегда и разрыву не подлежит – только в случае смерти одного из вас. Не знаю, как выйдет у вас с Маней, но для демонов после обряда отношения на стороне исключены. Мало того что вы обмануть друг друга не сможете, но боль при попытке будете испытывать страшную. Потому демоны идут на подобный обряд крайне редко. Ты к такому готов, вольный стрелок? Молчишь? Ну, помолчи, подумай. И последнее. Оба партнера должны идти на обряд абсолютно добровольно, без обмана и принуждения. Как ты собираешься убедить Мадонну, если вы не можете даже несколько часов побыть рядом, чтобы не вцепиться друг в друга? Так что, есть мысли, как все это будешь решать?
– Нет. Но я подумаю. Не скажу, что меня не пугает все то, что ты сказала. Но отдавать ее этому Дагону я не намерен. Уж это точно пугает меня гораздо больше. Ладно, я пойду, переварю все. Мне еще надо первым делом с Маней помириться.
– Может, давай я с ней поговорю?
– Нет. Не маленький: сам налажал, сам и исправлю. Но если не смогу – так и быть, к тебе приползу.
Дмитрий дошел до своего кабинета, где и предался размышлениям.
Итак, что мы имеем. Маню – женщину, будящую в нем бешеные эмоции и желания. Женщину, чьи слезы вызвали в нем нежность и желание защитить, а не раздражение, как всегда бывало раньше. Когда она была в его доме, он не испытывал желания быстро поиметь ее и, вызвав такси, так же быстро выставить вон. Ему наоборот хотелось, чтобы она оставалась как можно дольше. Хотелось, чтобы на его кухне у нее была любимая кружка, чтобы в его ванной появилась ее зубная щетка, а в шкафу вещи. Чтобы его постель была пропитана запахом ее кожи и их страсти. Чтобы повсюду в квартире он мог встречать мелочи и вещи, случайно забытые ею и говорящие окружающим и ему самому, что она может в любой момент вернуться за ними. Ну, или прийти просто так, без звонка и предупреждения, просто потому, что соскучилась и точно знает, что ее ждут.
Эти мысли должны были пугать его, ведь раньше все это бесило. Потому что это давало женщине какие-то права на него, а он хотел быть свободным. И вот теперь он сидел в своем кабинете и всерьез размышлял о том, чтобы отдать свою свободу одной женщине, даже не будучи уверенным в том, что ей это вообще нужно. Дмитрий никогда не был склонен к самообману – Мадонна нужна ему, и дело не в сексуальном влечении, хотя и оно было даже для него запредельным. Просто и однозначно он осознал, что не может даже представить, что отдаст ее другому или позволит умереть. Всего за сутки она стала ему необходима. Лишиться ее было противоестественно – как самому отрезать себе руку или ногу. А скорее уж вырвать сердце. Его мать права: она сумела добраться до его сердца и теперь царила там единолично. Слишком быстро? А кто мог установить в этом сроки? На что он готов? Да, пожалуй, на все. Потому что вечная свобода без этой женщины представлялась долгой дорогой в пустыне. И вечная принадлежность ей больше не пугала, а почему-то заставляла сердце замирать от предвкушения чего-то по-настоящему прекрасного.