Демон-босс - стр. 10

Я снова смотрю на Леву. Ну чего он улыбается-то? Жданов же откровенно ему хамит.

Жданов поднимает руку, делает какой-то витиеватый знак официанту, и сосредотачивается взглядом на моем соседе.

– Ну что, Лев Зильберштейн, рассказывай, где работаешь и на каких производствах ты нашего многоуважаемого инженера повстречал.

Я впервые чувствую себя настолько растерянной. Во-первых, потому что Жданов ведет себя так по-хозяйски, а во-вторых, потому что Лева ему это позволяет. Рассказывает о своей кафедре, и о том, что познакомились мы с ним не на производстве, а на спектакле в Театре Сатиры. Хоть под столом его пинай, чтобы замолчал.

– Значит, инженеры нынешние к искусству и выпечке тяготеют? – развернувшись, Жданов смотрит на меня. – Что не день, то открытие.

Ответить мне не удается, потому что в этот момент появляется официант и ставит перед ним эспрессо. Форменное безобразие. Везде чувствует себя как дома.

– Люба, ты нам тут опять взрывом пуговиц угрожаешь? – спрашивает Жданов из-за чашки и недвусмысленно смотрит ниже шеи. – Друг-то твой явно будет рад, а нам с тобой еще как-то нужно работать.

Одним глотком он осушает чашку, выуживает из кармана купюру, слишком крупную для того, чтобы оплатить одну чашку кофе, и встает.

– Хорошо с вами, да ехать мне нужно, – его взгляд снова падает на меня. – Не оценил я твой выбор, Люба. Сдается мне, театры это не твое.

– Игореш, ну и что мне сейчас делать? – бывшая жена хлопает коровьими ресницами и шлифует задом кожаное кресло. – Страховка у меня кончилась, я проморгала.

– Ты поэтому ко мне сопли на кулак мотать приперлась? Я тебе напомню, что мы, Анжела, в разводе. Машину я тебе оставил, квартиру ты выклянчила. Дальше своими сморщенными копытами сама цокай.

– Игореш, но там это… у меня бампер передний смялся сильно, а машина-то дорогая. Где денег на ремонт взять?

– Ты, не пойму, обвинить меня хочешь, что я тебе паровоз слишком дорогой подогнал? Теперь я еще и чинить его должен? Так ты продай его и купи себе ведро отечественное. Можешь на нем хоть по пять раз на дню краш-тест проводить. Твоим мозгам уже ничего не грозит, зато запчасти тольяттинские дешево стоят.

Не нравятся ей мои слова. Силикон выпятила, нос задрала.

– Игорь, мы ответственны за тех, кого приручили.

Меня моими же словами уделать пытается. Ну, корова.

– Ты где ручных жаб видела, Анжела? Приручили ее. Скажи, блядь, спасибо, что я пятнадцать лет твою низкокалорийную жратву и нарощенные ресницы терпел. Зад свой тощий со стула подняла и дуй отсюда. Я перед тобой больше никаких обязательств не имею. Работать мне надо.

– У тебя кто-то появился, да, Игорь? – хнычет бывшая. – Раньше ты не был таким.

– Каким? Сытым и не заебанным твоим бесконечной трескотней?

– Ты это все из-за Вадика, да? Ревнуешь к нему?

– Дура ты редкостная все же, Анжела. Баба с возу – коню отлично, слыхала такое выражение? Стал бы я с тобой разводиться, если бы к твоим хахалям ревновал. Срать мне, Анжела, усекла? А теперь дверь с той стороны закрой. В этой жизни некоторым деньги нужно зарабатывать.

Бывшая жена обиженно поднимается с кресла и стуча каблуками, цокает к выходу. Она меня приворотным зельем пичкала, что ли, всю жизнь? Где глаза мои были. Надо давно ее, бездельницу, под тощий зад пнуть. Пузо бы отрастил, как в моем возрасте положено, и на запах пирогов перестал бы как псина некормленная в стойку вставать.