Дело всей жизни. Книга первая - стр. 17
Отпустил женщину, и она, покрасневшая, задышала часто, хватая воздух. Только шагнул в сторону, натягивая штаны, и её вывернуло.
– Тебя тошнит от меня, а всё глазки строишь, титьками трясёшь, – я стянул презерватив и бросил на пол. – Прибери тут. А потом чтоб я тебя здесь не видел. Уволена.
Прижимая к себе висящие груди, Линда прохрипела, откашливаясь и всё ещё сдерживая тошноту:
– Не надо, пожалуйста!
Подошёл к ней и схватил за щёки, поднимая лицо. Наклонился низко и зло процедил:
– Ты же не думала, что можешь разговаривать со мной, как с дворовым ёбарем? Забыла, на кого работаешь? Или, торгуя пиздой, решила, что можешь не обращать внимания на клиентов клиники? Скажи спасибо, что волчий билет тебе не выписываю… Ну? Я не слышу!
– Спасибо, – прохрипела Линда, и я оттолкнул её так, что она села голой задницей в свою блевотину.
Встал, подошёл к раковине, схватив попутно полотенце, вымыл руки и ушёл, оставив дверь нараспашку.
***
Несси сдала все анализы, прошла осмотр и получила противозачаточные. Я оставил её в том же кресле, где она ждала приём, а сам прошёл с другом в его кабинет.
– Ну что скажешь?
– Врачебная тайна. Помнишь? – Я поморщился, Расс усмехнулся и снизошёл: – Клиторомегалия. Порок развития в процессе половой дифференциации эмбриона с отклонениями в сторону интерсексуальности, бывает у очень малого процента женщин. Скорее всего, она бесплодна, и у неё повышенное либидо… – Я улыбнулся. Мы с тобой одной крови, Несси, ты и я. – …Такая аномалия сопряжена с серьёзными патологиями внутренних органов. Я назначил ей полное обследование, она хочет сделать пластику…
Я не успел обрадоваться, что Несси тоже любит трахаться, как друг решил испортить мне девочку.
– Отказать. Я её трахать собирался, а не лечить.
– Она может обратиться в другую клинику…
– У неё нет страховки.
– Зато у тебя есть член, чтобы её трахать.
– Расс…
– Ты спустил миллион на проституток…
– Я собирался её просто трахать… – напомнил на всякий случай, пресекая нравоучительную нотацию.
– Иди, трахай, – почему-то рассердился друг. – Зачем тогда привёз её сюда? Раньше за тобой такого не водилось.
– Мне нравится её клитор! – решил я признаться, почему против операции. Такую красоту портить!
– А ей?
Быстрая словесная перепалка закончилась, потому что я знал ответ – ей не нравится. Очень не нравится. До комплекса неполноценности. А я козёл, но не конченая сволочь. Настроение кануло в глубокую клоаку. Расс похлопал меня по плечу и заметил:
– Линда долго пьёт «кофе»… – посмотрел на меня вопросительно, выглянув в приёмную.
– Она захлебнулась желчью, и я её уволил… – Расс сложил удивлённо брови домиком, я пояснил: – Это было непрофессионально – косо смотреть на клиента клиники.
Теперь я похлопал друга по плечу и вышел. Эта клиника – часть моего бизнеса, я могу уволить кого угодно, когда угодно и за что угодно. И право последнего слова и хлопка по плечу всегда остаются за мной.
***
Несси назвала адрес меблированной комнаты в Бронксе недалеко от стадиона «Янки». Я хорошо знал эти постройки сороковых годов. Девятиэтажные, будто сбившиеся в стайку, совершенно ничем не примечательные дома из жёлтого кирпича. Эту сторону Манхеттена я узнал тоже быстро: трущобы здесь перемешались с фешенебельными кварталами, и тёмная сторона Америки таки проявилась – молодых и старых за чертой бедности тут оказалось много, бомжи встречались чаще, чем я привык видеть в Москве, и вот их, а не гологрудых девах, гоняла и гнобила полиция. Уже позже, путешествуя с отцом по штатам, я понял, что в США только некоторые города подпирали стратосферу небоскрёбами. Нью-Йорк, Чикаго, Вашингтон, Лос-Анжелес, Хьюстон, Финикс, Даллас… Это для космополитов. Для американского народа страна в основном высотой в два этажа и далеко не такая сияющая благополучием, как знаменитые огни Манхеттена.