Дело всей жизни. Книга первая - стр. 20
Деньги. Они срабатывают всегда. Всё дело лишь в их количестве. Но и тут не проблема: девяносто пять процентов людей не способны оценивать свой труд и соглашаются получать в разы меньше, чем стоят — машина пропаганды патриотизма и самоотверженности даёт плоды: рабы воспитывают рабов для системы, патриотизм держит их в узких рамках и страхе, а искусственно созданная нищета заставляет работать на карман остальных пяти процентов. Налоги, бумажная волокита, судебная система, условия для малого и среднего бизнеса… Всё это прутья клетки, в которую загнана рабсила. Уважают только капитал. Не людей, которые его имеют. Представители тех пяти процентов признают ум и наглость, способность давить конкурентов и не быть сентиментальным. Экономические форумы — сходки, на которых устанавливаются и подтверждаются права прайдов и очерчиваются границы боро[1].
До торгового центра «Marshall» на Америкен Авеню доехали достаточно быстро. Выбрал этот магазин из двух соображений: брендовые вещи стоят дёшево — вещи от Кельвина Кляйна от пятидесяти долларов, сумки от Майкла Корса — от ста, а туфли от Иванки Трамп — около семидесяти. На данном этапе нашего общения с Несси это самый нормальный вариант. Большее — после важного для меня разговора. Припарковавшись, я вышел из машины, Несси выскользнула следом.
— Никита… Мне неудобно…
— Трахаться с первым встречным было удобно? — Она дёрнулась от моих слов, но я уже держал её под локоть и вёл к одному из входов в торговый центр. — Хотя, наверное, неудобно, — заключил, вспомнив, как приходилось сгибаться девушке на плите около раковины. — Несси, давай договоримся на берегу: я тебя трахаю, ты расслабляешься и получаешь удовольствие. Причём не только от секса. Сейчас ты получаешь удовольствие от покупок, чуть позже от ужина, а потом снова от меня. Я понятно говорю?
— Да! — прозвучало порывисто и отчаянно.
Но будь я ещё трижды проклят, если в её голосе не было возбуждения и радости! Детка хочет меня — это понимание ударило в пах горячей волной, хоть снова тащи её в туалет. Но это даже для меня перебор — нельзя так с девственницами.
— Тогда улыбнись. — Остановился и поднял подбородок девушки, она неуверенно улыбнулась, я поцеловал её губки и окинул взглядом витрины шоу-румов. — Нам сюда, — обнял девчонку за плечи и вошёл с ней в аутлет[2].
Горки со стопками аккуратно сложенных вещей, корзины-накопители с горами шмоток по бросовой цене от сорока центов до десяти долларов; вешала, плотно заполненные брендовой одеждой на плечиках; стеллажи и подсвеченные прилавки с обувью и аксессуарами; по всему периметру кронштейны с огромным выбором одежды для холодного сезона — и все это не создавало хаос, несмотря на разномастные примерочные кабинки и диваны со столиками, заваленными каталогами представленных брендов. Взглядом нашёл линию Abercrombie & Fitch[3] и целенаправленно двинулся к стилисту.
— Могу быть полезен? — спокойно с выверенной дозой любезности спросил юноша лет двадцати пяти — приятный афроамериканец в кирпично-рыжей свободной рубашке, тёмных свободных штанах, клетчатом шейном платке и жилете ему в тон.
— Можешь. Девочку упакуй по наивысшему ценнику. — Звучало бы солидно, не будь это сказано в аутлете.
Парень кивнул, жестом и наклоном головы выразил Несси расположение ровно столько, сколько она заслуживала — весь её прикид из одного платья примерно за восемнадцать долларов он оценил сразу, но учтивости выдал ровно пополам от нашей общей «стоимости».