Дело шести безумцев - стр. 28
Три с половиной часа в стрелковом клубе я отрабатывала бросок левой рукой. Я кидала ножи с закрытыми глазами и не открывала их по окончании броска. Я могла определить по звуку, попало лезвие в дерево или нет, как глубоко оно вошло, сильны ли волны колебаний.
Когда тренер постучал пальцем по циферблату часов, информируя о закрытии клуба (Игорь и без того частенько задерживался ради меня), не успев принять в раздевалке душ, я швырнула инвентарь в рюкзак и покинула зал.
Замотав волосы растрепанной петлей на макушке, свернула в сторону парка, спрыгивая с самоката. Если повезет найти свободную лавочку, смогу распластаться на ней и послушать предзакатное чириканье птиц.
Нашлась и лавочка, и чирикающие птицы, и когда я уже была готова задремать, блаженство единения с природой закончилось вороньим «Кар! Кир!».
В переводе на человеческий над моей головой прозвучало: «Привет!»
– Привет, Кирыч, – сел у меня в ногах на край лавочки Максим Воронцов. – Ну, как ты?
Я резко поднялась, и у меня перед глазами запрыгали черные мушки. Вот бы им нарисованную паутину Камиля.
Макс потянулся, чтобы поцеловать меня в щеку. Пока он прицеливался, ища место, где дозволительно разместить губы на щеке кузины, я дернулась, и он промахнулся со своим маневром чмок-приземления. Промахнулся, но не растерялся, приобняв меня за плечи, растирая их, приводя меня в сознание.
Он стал чуть шире и капельку выше. Его волосы выцвели, оказавшись светлее, чем я помнила. На скулах и шее высыпало несколько веснушек, которых раньше не было. Своему изысканному стилю в одежде он не изменил. Все та же начищенная обувь, бежевые брюки с подворотами, по силуэту, застегнутая не на все пуговицы рубашка в мелкую клетку. Летний легкий шарф был небрежно перекинут через плечо. И красные кожаные перчатки для вождения с обрезанными пальцами все так же красовались на руках.
Сняв шарф, он накинул его мне на плечи, и я вдохнула аромат ананасовой жвачки.
Глаза Максима пробежали сканирующими лучами, дольше всего задерживаясь на руке с татуировкой журавля.
– Думал, сведешь.
– Если только вместе с памятью. Не знаешь как?
– Знал одну специалистку, которая знала.
– Где ты был?
– Не здесь, но рядом. Рад, что ты в конце концов написала.
– Я прислала тебе креветку.
– Думал, рака. Обычно этот смайлик шлют мои подружки, когда хотят по…
– Ясно!
– …пойти в суши, – закончил фразу Максим.
– Я хотела прислать скрепку.
– Что?..
Я заметила, как он напрягся и придвинулся ближе, перекидывая мои коленки через свои, пока облокачивался на спинку лавки.
– Скрепку?.. – Почему-то этот смайлик что-то в нем взбудоражил.
– Ну да, канцелярскую. Самый безобидный и ни на что не намекающий смайлик. Ни суши, ни жезл, ни персик.
– Уверена, что скрепка – это что-то обычное? А как же зажимы для груд…
– ЯСНО!
– …груды бумаг, – дернул он бровью. – А ты что подумала?
Не знай я Макса, могла бы решить, что он готов сказать что-то непошлое и даже умное. Но какая умная ассоциация возможна к слову «скрепка»?
– Ну а что она может значить?
– Пусть она будет значить, что мы скреплены чем-то… понятным только нам. Чем-то из прошлого… – вздохнул он.
– Того или этого? – не понимала я, говорит он о нашем детстве, когда были обнаружены два мертвых тела, или о том прошлом, когда между мной и Максимом возникало притяжение двух пока еще здравствующих тел.